самые знатные люди страны: люди с Мыска и Стурлунги, люди из Лощины и люди с Реки, епископ Кетиль и многие именитые люди. Гудмунд был другом Асгрима, сына Лодейного Грима, и тот рассчитывал на его помощь.

CXIV

Жил человек по имени Снорри, по прозвищу Годи. Он жил на Священной Горе, пока Гудрун, дочь Освивра, не купила у него этот двор, где и прожила до конца своей жизни. Снорри тогда переселился на Лощинный Фьорд и жил в Селингедальском Междуречье. Отца Снорри звали Торгримом. Он был сыном Торстейна Трескоеда, внуком Торольва Бородача с Мостра, правнуком Арнольва Рыбогона. Однако Ари Мудрый считает, что отцом Торольва был Торгильс Китовый Бок. Торольв Бородач с Мостра был женат на Оск, дочери Торстейна Рыжего. Мать Торгрима звали Тора. Она была дочерью Олейва Фейлана, сына Торстейна Рыжего, внука Олейва Белого, правнука Ингьяльда, праправнука Хельги. А мать Ингьяльда звали Тора. Она была дочерью Сигурда Змей в Глазу, сына Рагнара Кожаные Штаны. Матерью Снорри Годи была Тордис, дочь Кислого, сестра Гисли. Снорри был близким другом Асгрима, сына Лодейного Грима, и тот рассчитывал на его помощь. Снорри был самым умным человеком в Исландии из тех, кто не мог предвидеть будущее. Он был добр со своими друзьями, но непримирим к врагам.

В этот год на тинг поехало много народу из всех четвертей, и на тинге было начато много тяжб.

CXV

Флоси узнал об убийстве Хёскульда и очень опечалился и разгневался, но не подал виду. Ему сказали, что против убийц Хёскульда собираются начать тяжбу, но он промолчал. Он послал сказать Халлю с Побережья, своему тестю, и Льоту, своему сыну, чтобы они взяли с собой на тинг побольше народу. Люди считали, что Льот обещает стать со временем самым большим человеком на востоке страны. Ему было предсказано, что если он съездит три раза на тинг и вернется домой целым и невредимым, то станет самым большим человеком и старшим в роду. В прошлое лето он уже ездил на тинг и теперь собирался поехать туда во второй раз. Флоси послал человека к Колю, сыну Торстейна, и Глуму, сыну Хильдира, внуку Гейрлейва, правнуку Энунда Карман на Спине, и к Модольву, сыну Кетиля. Они все поехали вместе с Флоси. Халль тоже обещал собрать много народу.

Флоси доехал до Церковного Двора и остановился у Сурта, сына Асбьёрна. Оттуда он послал за своим племянником Кольбейном, сыном Эгиля, и тот приехал к нему. Затем он отправился на Склон Мыса. Там жил Торгрим Щеголь, сын Торкеля Красивого. Флоси сказал ему, чтобы он поехал с ним на тинг, и тот согласился и сказал Флоси:

– Я никогда не видал тебя таким печальным. Впрочем, это понятно.

Флоси ответил:

– Случилось такое, что я отдал бы все, что у меня есть, за то, чтобы этого не случилось. Из дурного зерна не может вырасти ничего хорошего.

Затем он поехал через Орлиную Пустошь и вечером приехал в Солнечные Дворы. Там был двор Лодмунда, сына Ульва. Он был большим другом Флоси, и тот остался у него ночевать. А наутро Лодмунд вместе с Флоси отправился в Долину. Там был двор Рунольва, сына Ульва Аургоди. Флоси сказал Рунольву:

– Сейчас мы услышим от тебя правду о том, как убили Хёскульда, годи Белого Мыса. Ты ведь человек правдивый и живешь неподалеку от места, где все это случилось, так что я поверю всему, что ты мне расскажешь, почему это произошло.

Рунольв сказал:

– Никакими словами не приукрасишь правды: он убит совершенно без всякой причины. Все оплакивают его. Но никто не оплакивает его больше, чем Ньяль, его воспитатель.

– Тогда им будет нелегко заручиться поддержкой, – говорит Флоси.

– Конечно, – говорит Рунольв, – если ничего не случится.

– А что пока сделано? – спрашивает Флоси.

– Уже вызваны на тинг соседи, – отвечает Рунольв, – и объявлено об убийстве.

– Кто же сделал это? – говорит Флоси.

– Мёрд, сын Вальгарда, – отвечает Рунольв.

– А можно на него положиться? – спрашивает Флоси.

– Он мой родич, – говорит Рунольв, – но все же, правду говоря, люди видят от него больше зла, чем добра. Вот о чем я хочу попросить тебя, Флоси: смири свой гнев и согласись на то, что было бы всего лучше. Ведь Ньяль и другие уважаемые люди сделают тебе почетное предложение.

Флоси сказал:

– Поезжай на тинг, Рунольв! Твои слова будут для меня большой поддержкой, если ничего худого не случится.

На этом они кончили разговор, и Рунольв обещал поехать на тинг.

Рунольв послал человека к своему родичу Хавру Мудрому. Тот сразу же приехал.

CXVI

Оттуда Флоси отправился в Оссабёр. Хильдигунн была во дворе. Она сказала:

– Пусть все мужчины выйдут навстречу, когда будет подъезжать Флоси, а женщины пусть уберут в доме и приготовят для Флоси почетное сиденье.

И вот Флоси въехал во двор. Хильдигунн вышла к нему и сказала:

– Добро пожаловать, родич! Сердце мое радуется твоему приезду.

– Здесь мы поедим, – говорит Флоси, – и отправимся дальше.

Тут привязали их лошадей. Флоси вошел в дом и уселся. Он сбросил на пол почетное сиденье и сказал:

– Я не конунг и не ярл. Нечего подставлять мне почетное сиденье и нечего насмехаться надо мной.

Хильдигунн стояла рядом и сказала:

– Жаль, что тебе это не нравится: мы сделали это от чистого сердца.

Флоси сказал:

– Если ты это сделала от чистого сердца, то тогда добро само наградит себя, а зло само покарает себя.

Хильдигунн засмеялась холодным смехом и сказала:

– Что об этом говорить, то ли будет потом!

Она уселась рядом с Флоси, и они долго разговаривали вполголоса. Затем поставили столы, и Флоси и его люди стали умывать руки. Флоси посмотрел на полотенце и увидел, что оно все в дырах и с одного конца у него оторвал кусок. Он швырнул его на скамью и не захотел им вытираться[271]. Он оторвал кусок скатерти, вытер им руки и бросил его своим людям. Затем Флоси сел за стол и велел своим людям приниматься за еду. Тут вошла Хильдигунн, откинула со лба волосы и заплакала. Флоси сказал:

– Тяжело у тебя на душе, племянница! Но это хорошо, ведь ты оплакиваешь хорошего человека.

– Чем ты отплатишь за убийство Хёскульда? – спросила она. – Окажешь ли ты мне помощь?

Флоси сказал:

– Я доведу твою тяжбу до конца или добьюсь такого мира, о котором лучшие люди скажут, что он почетен для нас.

Она сказала:

– Хёскульд отомстил бы, если бы ему пришлось мстить за тебя.

Флоси ответил:

– Немало в тебе злобы. Ясно, чего