— У нас появились поводы радоваться? — поинтересовался он.

— Видимо так, — ответила ему Валентина, изо всех сил пытаясь быть серьезной.

— И какая же из наших многочисленных проблем была разрешена?

— Наверное никакая. Слишком по-дурацки было бы удобно. Если бы вселенную можно было бы заставить действовать подобным образом.

— Но ведь что-то же вы придумали.

— Этим гениям метафизики в голову пришла абсолютно нереальная идея. Наверное им что-то подсыпали в еду.

Ковано рассмеялся и оставил их одних. Но его краткий визит отрезвил всю троицу.

— Возможно ли это? — спросила Валентина.

— Никогда бы даже не смог подозревать чего-то такого. — честно признался Грего. — Понимаешь, тут существует проблема начала.

— Собственно говоря, как раз это и решает проблему начала, — отметил Ольхадо. — Теория Большого Взрыва была обязательной с…

— Еще до того, как я родилась, — закончила за него Валентина.

— Видимо так, — согласился с ней Ольхадо. — Вот только никто не мог объяснить, а почему же Большой Взрыв произошел. Во всем этом имеется несколько диковатый смысл. Если бы в Снаружи вышел некто, способный овладеть разумом образец всей Вселенной, то каждая филота тут же овладела бы наибольшим образцом, которым смогла бы управлять. Там нет времени, следовательно, это могло бы занять миллиарды лет или микросекунду… Столько, сколько нужно. А когда они уже упорядочились, бабах, и все готово. Целая Вселенная, создающая новое пространство Внутри. А поскольку там нет ни расстояний, ни положения, целость началась бы с размеров геометрической точки…

— Никаких размеров, — поправил его Грего.

— Геометрию я помню, — успокоила его Валентина.

— И они сразу же начали бы расширяться, по мере роста создавая новое пространство. Одновременно с этим, время, кажущимся образом, замедлялось… или ускорялось?

— Не имеет никакого значения, — заявил Грего. — Все зависит от того, находишься ли ты в новом пространстве Внутри или же Снаружи, в ином «во-внутреннем» пространстве.

— В любом случае, сейчас вселенная остается стабильной по отношению к времени и расширяется в пространстве. Но если желаешь, то можешь поглядеть на нее как на стабильную в пространстве и меняющуюся во времени. Скорость света уменьшается, следовательно, переход от одной точки к другой длится дольше. А мы не знаем, что именно так происходит, поскольку все остальное тоже замедляется, пропорционально скорости света. Понимаешь? Это вопрос перспективы. В абсолютном смысле, как уже говорил Грего, наша вселенная, видимая из Снаружи, до сих пор остается геометрической точкой. Любой рост Внутри является результатом лишь относительности времени и положения.

— Вот это меня добивает, — буркнул Грего. — Уже много лет нечто подобное сидело в голове Ольхадо. Все время он считал, что вселенная — это не имеющая измерений точка в пространстве Снаружи. Не он первый догадался об этом. Но он первый поверил и отметил связь данной модели с тем «не-местом» откуда королевы улья призывают aiua.

— Раз уж мы балуемся подобными метафизическими загадками… — вмешалась Валентина. — Как, собственно, все это началось? То, что мы считаем реальностью, это всего лишь образец, перенесенный кем-то в Снаружи. И вселенная, попросту, выскочила из ничего. Кто бы это ни был, скорее всего, все так же кружит и по ходу создает вселенные. Но откуда взялся этот некто? И что там имелось, пока он еще не начал этого делать? Как вообще появилось Снаружи?

— Это Внутреннее мышление, — не согласился Ольхадо. — Именно таким образом ты воспринимаешь явления, если все время веришь в абсолютные время и пространство. Ты думаешь, будто все начинается и заканчивается, что все имеет свое начало, поскольку именно так происходит в наблюдаемой тобой вселенной. Дело в том, что Снаружи подобных законов нет. Снаружи всегда было и будет. Количество существующих там филот бесконечно, и все они всегда существовали. И не важно, скольких из них ты вытащишь и уложишь в упорядоченные вселенные. Останется столько же.

— Но ведь кто-то должен был начать производить вселенные.

— Зачем?

— Потому что… потому что…

— Никто никогда не начинал. Это означает, что ничего не может начаться, если уже ничего не происходило. Снаружи, где не существует образцов, нельзя подумать ни о каком-либо образце. Они не могут действовать, поскольку, в совершенно буквальном смысле, не могут найти себя.

— Но как могло это длиться вечно?

— Представь себе, что данный момент времени, реальность, в которой с данного мгновения живем, это состояние всей вселенной, всех вселенных…

— То есть сейчас?

— Да. Представь, что это сфера. Время продвигается вперед через хаос Снаружи как поверхность увеличивающегося шара, надуваемого шара. Снаружи хаос. Внутри — реальность. Она все время растет… все так, как ты, Валентина, сказала. Все время выскакивают новые вселенные.

— Но откуда этот воздушный шар взялся?

— Ладно, у нас имеется воздушный шар. Растущая сфера. А теперь представь, что у этой сферы бесконечный радиус.

Валентина попыталась понять, что это означает.

— Поверхность была бы абсолютно плоской.

— Сходится.

— И ее нельзя было бы обойти.

— И это тоже правда. Бесконечно большой воздушный шар. Невозможно даже счесть вселенных по стороне реальности. И вот теперь, начав с края, ты садишься в космический корабль и летишь в сторону центра. Чем далее ты углубляешься, тем все будет старшим. Чем дальше, тем старее и старее. Когда ты доберешься до первой?

— Никогда. Если путешествовать с конечной скоростью.

— Стартуя с поверхности, до центра сферы бесконечного радиуса не доберешься никогда. И не важно, сколь глубоко залетишь, с какой скоростью. Эта средина, начало, все время остается бесконечно отдаленной.

— И как раз именно там вселенная и началась.

— Я в это верю, — подтвердил Ольхадо. — Мне кажется, что это правда.

— То есть, все действует именно таким образом, поскольку всегда действовало именно так, — резюмировала Валентина.

— Реальность функционирует именно так, поскольку именно этим она и является. Если что-то действует иначе, то вновь превращается в хаос. Если что действует именно так, становится реальностью. Всегда существует разделительная черта.

— Обожаю эту идею, — заявил Грего. — Ведь если мы уже начали играться мгновенными перемещениями в нашей реальности, что остановит нас от поисков других? Целых совершенно новых вселенных?

— Или создания иных? — прибавил Ольхадо.

— Как же, — буркнул Грего. — Будто бы ты или я способны удержать в голове образец всей вселенной.