– А теперь – обедать? – предложил Клим. – Вы уже пробовали местный рыбный суп?

…На обед собрались все жители поселка, не отправившиеся вместе с Ириной постигать тайны Вселенной. Клим и две индианки-поварихи (у Мартина сложилось четкое ощущение, что они обе – жены директора), десяток мелких ребятишек и два старика, видимо, приглядывающие за детьми в отсутствие родителей.

– Так и живем, – весело сказал Клим. – Коммуна своего рода. А что поделать? Нехватка ресурсов всегда приводит к извращенным формам общественного устройства.

Детям Мартин раздал по кусочку шоколада – старшие немедленно сжевали лакомство, младшие пробовали шоколад с опаской. Один малыш даже заревел, пуская коричневые слюни.

– Сладкого не хватает, – со вздохом признал Клим, первым поднося ложку ко рту. – Пытаемся варить патоку из кувшинок… но я постесняюсь предложить вам снять пробу. Сладости и хлеб – вот с чем тут проблема…

Мартин предложил взрослым галеты, поколебался и разделил по половинке галеты среди детей. Некоторое время все молча грызли редкий деликатес. Старики галеты сосредоточенно сосали, осторожно обмакивая их в рыбный бульон.

А суп и впрямь оказался вкусным! Густой, наваристый, с кусочками рыбы и моллюсками, с похрустывающими на зубах, будто капуста, лентами водорослей. Мартин съел две миски, поблагодарил женщин – и подарил им пакетик красного и пакетик черного перца.

Клим только покачал головой:

– Мартин, скажите, как часто вы странствуете между мирами? Вы третий на моей памяти человек, догадавшийся прихватить пряности.

– Очень часто, – признался Мартин. – Если кто-нибудь проводит меня до Станции, то я отдам вам все остатки припасов. Но только после того, как ключники примут мою историю.

– Непременно проводим, – улыбнулся Клим. – И письма вы захватите?

– Захвачу, – кивнул Мартин.

Облагодетельствованные специями индианки принесли пластиковую флягу литра на три. Разлили по кружкам мутную опалесцирующую жидкость – немного, граммов по пятьдесят. Мартин внимательно посмотрел, как пьет Клим – залпом, крякнув и закусив кусочком рыбы. Понюхал напиток – брага пахла рыбой и спиртом, но сивушных тонов почти не было. Глотнул – водорослевая самогонка обожгла нёбо, шершавым горячим комком прокатилась по пищеводу, но оставила неожиданно приятное свежее послевкусие.

– Явные тона мяты и аниса, – с удивлением отметил Мартин.

Клим гордо улыбнулся:

– Не коньяк, но пить можно. Вот для табака заменителей не нашли…

Мартин покорно достал пачку крепких французских сигарет. Взрослые граждане Библиотеки мгновенно расхватали «Житан» – кто по одной сигарете, а кто, виновато улыбаясь, по две-три. Ребенок постарше, потянувшийся к пачке, получил по рукам.

Приличия ради и Мартин закурил. Он предпочел бы сигару, спрятанную в рюкзаке для особых случаев, но дразнить людей не хотелось.

– Иной раз придешь к Станции, выждешь, пока ключник трубочку закурит, – скрипуче сказал один из стариков, – да и подойдешь для разговора… Что попало несешь, лишь бы дымку нанюхаться… хорошо, ключники терпеливые, слушают долго… когда и винцом угостят…

– А вот табаку никогда не предложат, – печально сказал второй старик.

– Они еще и марихуану покуривают, – заметила та индианка, что помоложе. Посмотрела на Мартина.

Мартин не пошевелился.

Выпили еще дважды по пятьдесят. После этого Мартин улыбнулся и отставил кружку. Никто не настаивал, да и местным вполне хватило. Дети разбежались – кто плескался в каналах, кто бдительно следил за малышами. Взрослые, кроме Клима, пустились в сбивчивый разговор. Друг про друга они все давным-давно знали, сейчас их интересовал лишь один слушатель – Мартин. Он узнал, что одного старика зовут Луи, он француз, физик, отправившийся на Библиотеку после того, как овдовел, – доживать остаток дней с пользой для науки. Второй старик оказался немцем, филологом, как и индианки. Те, кстати, были сестрами и действительно являлись женами Клима. Через час у Мартина сложилось ощущение, что он прожил на Библиотеке несколько лет. Самые занятные истории – о ночной рыбалке и разлившейся браге, о геддаре, который на спор рубил обелиск своим мечом, и о сумасшедшем, явившемся на Библиотеку в поисках несуществующих «древних технологий», – стали идти по кругу. Сестры завязали скучный профессиональный спор о знаке препинания, означающем «я говорю с иронией, не относитесь к моим словам слишком серьезно».

– А вот и наши идут, – сказал наконец Клим.

Мартин поднялся, посмотрел на север.

И впрямь – шли. Около сотни человек: мужчины и женщины, подростки и старики. Очень смешно было наблюдать за этим шествием, нестройной колонной вытянувшимся на сотню метров. Над толпой постоянно поднимались головы – это кто-то перепрыгивал через канал. Люди казались не то толпой сумасшедших танцоров, тренирующихся перед групповой пляской, не то усталыми бегунами на трассе с препятствиями.

– Где там наша Ирочка, – насмешливо сказал Клим, встав рядом с Мартином. – О! Вот она. Впереди. Правда, уже не на лихом коне.

Мартин тоже заметил Ирину и с понятным любопытством вгляделся в приближающуюся девушку. Ирина оказалась выше, чем ему представлялось по снимкам и видеозаписям. Рыжие волосы, которые на Земле лежали ниже плеч, были коротко пострижены. Одежда – простая и рациональная: кроссовки, шорты защитного цвета и темно-серая футболка. А ведь какие шикарные платья носила…

Но больше всего Мартина занимало лицо Ирины. Да, она действительно потерпела поражение – это было видно сразу. И по плотно сжатым губам, и по слишком сосредоточенному, отгоняющему слезы взгляду. Да и заметная дистанция между Ирочкой и остальными людьми свидетельствовала о положении низвергнутого кумира.

– Халиф на час… – подтвердил его мысль Клим. – Или как там зовут жен халифа? Ладно, пусть будет принцесса на час…

– Принцесса на бобах, – сказал Мартин. – Надеюсь, ее не побили?

Клим возмущенно фыркнул:

– Мы тут малость одичали, но все-таки остались культурными людьми. А вот бобы у нас – праздничное лакомство, так что идиома утратила смысл.

В поселке люди стали расходиться. Кто-то нырнул в палатки, кто-то остановился в отдалении. Десяток человек с виноватыми лицами приблизились к Климу – это предавшие вождя последователи спешили искупить грехи.

Ирина тоже направилась напрямик к директору. Остановилась, подойдя почти вплотную. И выпалила:

– Ты! Ты знал, что я ошибаюсь!

Мартин оценил и темперамент девушки, и тон, которым она произнесла свое обвинение.

– Ирина, ты ни о чем меня не спрашивала, – холодно ответил Клим. – Ты ведь заявила, что у нас давно окостенели мозги? И что ты одна знаешь истину? Что ж, я тебе не мешал. Как успехи?

Секунду девушка стояла, с негодованием глядя на директора. Мартин тихонько вздохнул: не для Ирины такие поединки, не было у нее опыта подковерной борьбы, интриг, защиты курсовых и диссертаций, заваленных оппонентов и привлеченных сторонников – короче говоря, всего того, что составляет могучий ствол научного древа, на котором только и могут зазеленеть робкие листики знаний.