Харпер обращал внимание на противоречивость свидетельств о следе от укуса и характеризовал процедуру сеанса гипноза со свидетелем обвинения как крайне подозрительную. Кроме того, адвокат Теда настаивал на том, что у его подзащитного в ходе процесса в Майами была неудовлетворительная юридическая поддержка. (А разговаривая со мной по телефону как раз накануне процесса, Тед с таким энтузиазмом утверждал, что это единственная область, которой он полностью удовлетворен. В тот момент ему очень нравились его защитники.)

– Свидетельство о наличии следов от укуса, безусловно, важно, и никто не собирается от него отказываться, но существуют определенные стандарты юридической процедуры, – настаивал Харпер. – Ричарду Сувирону очень хотелось сделать себе на этом деле имя.

Харпер также обрушился с нападками на показания Ниты Нири, поскольку они были получены под гипнозом.

– Вы можете видеть, как происходит процесс искусственного создания воспоминаний. Этот момент, когда у свидетеля формируются воспоминания с помощью псевдонаучной процедуры, что с юридической точки зрения совершенно недопустимо.

Заместитель главного прокурора Дэвид Голдин настаивал на том, что в ходе процесса были соблюдены все необходимые юридические требования:

– Я полагаю, что его процесс был вполне справедливым. Я считаю присяжных абсолютно безупречными… Он то принимал, то отказывался от адвокатов, и все они были предоставлены ему судом.

Шестеро судей Верховного суда Флориды не рассказали, когда смогут вынести решение по вопросу о том, состоится ли новый суд над Тедом Банди по делу об убийствах в «Хи Омега».

Начинался новый цикл. Тед снова наносил удар, возвращаясь в игру и требуя нового процесса. Кэрол Энн, регулярно посещая его в октябре того года, величественно и гордо демонстрировала беременность. В конце месяца она легла в частную клинику и родила там Теду первого ребенка – дочь. Даже самым ушлым репортерам удалось узнать лишь это. Никаких сведений о весе. Разумеется, ничего о том, как назвали девочку. Только «младенец женского пола Бун».

Во время визита к Теду Кэрол взяла ребенка с собой. Он очень гордился появлением у него потомства. Гены Теда взяли верх. Ребенок был на него очень похож.

11 мая 1984 года на электрическом стуле в тюрьме Рейфорд закончил свои дни Джеймс Адамс, чернокожий сын арендатора и дольщика. Он был четвертым после Джона Спенкелинка казненным преступником. Месяц спустя Верховный суд Флориды обнародовал тридцати пяти страничное заключение на апелляцию Теда Банди.

Апелляция Теда удовлетворена не была. Он проиграл.

Судьи Олдермен, Эдкинс, Овертон, Макдональд и Эрлих отмели все аргументы Роберта Харпера. Тот факт, что общественность и представители прессы присутствовали на предварительных слушаниях, никак, по их мнению, не нарушал право Теда на справедливый и беспристрастный суд.

Ему была дана возможность перенести суд из округа Леон, а присяжные были уже отобраны на момент основных

предварительных слушаний. Но Тед вновь заявил, что он был лишен права на справедливый и беспристрастный суд из-за того, что ему пришлось (по вине прессы) просить об изменении места проведения процесса и он лишился права быть судимым там, где были совершены приписываемые ему преступления. Обе жалобы Теда были отклонены.

По более важному вопросу суд заключил, что описание человека, виденного ею в «Хи Омега», Нита Нири и после сеанса гипноза существенно не изменила. Гипнотизер не мог внушить ей стремления выдать словесный портрет именно Теда Банди. В момент проведения сеанса он даже не был подозреваемым. Также суд не считал, что газетные фотографии Теда Банди, которые она увидела позднее, могли на нее повлиять. Она видела человека, открывавшего входную дверь с дубинкой в руке, в профиль. А все новостные фотографии были в фас.

Тед также через Харпера настаивал на несправедливом характере процесса над ним из-за того, что нападение на Шерил Томас на Данвуди-стрит было объединено с преступлениями в «Хи Омега». Однако суд нашел, что данные преступления «связаны близостью времени и места, их характера и способа, которым они были совершены».

Пункт за пунктом Тед проигрывал. Нет, большое жюри вовсе не имело предубеждений против него, когда работало над своим исходным решением. Он имел возможность вовремя выдвигать возражения. У него всегда имелась возможность получить квалифицированную юридическую помощь. Нет, он не мог добиться пересмотра своего дела из-за того, что ему не разрешили на первом процессе воспользоваться услугами Милларда Фармера. Не мог он добиться пересмотра и на том основании, что присяжным было известно, что он сбежал из тюрьмы перед тем, как появиться во Флориде.

Судьи Верховного суда Флориды обсуждали возражения Теда, выдвинутые против эксперта-одонтолога Ричарда Сувирона – что Сувирон якобы нарушил процедурные требования, заявив, что именно зубы Теда Банди оставили след на ягодицах Лизы Леви. «… Мы находим вполне допустимым для эксперта предложить свое мнение по вопросу о следах от укуса. Данный вывод ни в коей мере не являлся нарушением юридической процедуры. Все аспекты заявления апеллянта относительно свидетельств, связанных со следами укуса, лишены всяких оснований…»

В описании фазы вынесения приговора из-за сухой юридической терминологии проступает нескрываемый ужас. «Следующие претензии Банди состоят в том, что суд ошибочно признал тяжкие преступления особенно жестокими, циничными и варварскими. У этого аргумента нет никаких оснований. Жертвы были убиты спящими в собственных постелях… Суд также отметил чудовищную бесчеловечность, с которой жертвы подверглись избиению, сексуальному насилию и удушению. Данных обстоятельств вполне достаточно для согласия с выводом суда, что тяжкие преступления были особенно жестокими, циничными и варварскими…»

Хотя это может показаться довольно странным, но теперь, когда Тед понимал, что нового суда по делам о «Хи Омега» и Шерил Томас не будет, он подал апелляцию по делу о Кимберли Лич.

Его сознание явно работало уже на каких-то иных уровнях. Тед похудел, но, видимо, находился в наилучшей за многие годы форме. Он совершал спринтерские забеги на сто ярдов всякий раз, когда ему позволяли выходить на спортивную площадку или в длинные коридоры. Он охотно общался с соседями, включившись в всегда процветающий в тюрьмах обмен информацией.

Джеральд Юджин Стано занимал камеру рядом с камерой Теда. С другой стороны от Теда располагалась камера Оттиса Элвуда Тула. Тридцатидвухлетний Стано сознался в совершенных между 1969 и 1980 годами убийствах тридцати девяти молодых женщин, преимущественно проституток и автостопщиц. Поговаривали, что на большинстве его жертв была голубая одежда – цвет, обожаемый его братом, которого Стано ненавидел. Осужденный за десять убийств, он, подобно Теду, был трижды приговорен к смерти. Тридцатишестилетний Тул, более известный как любовник и сообщник убийцы Генри Ли Лукаса, признался детективу из Джексонвиля Бадди Терри в похищении и убийстве Адама Уолша.

Адаму было шесть лет, когда Тул заметил его рядом с универмагом «Сирс» в Голливуде, штат Флорида. По известной только ему одному причине Тул решил, что хочет «усыновить» ребенка. Он целый день искал младенца, но не нашел ни одного, поэтому забрал Адама. Когда маленький мальчик начал сопротивляться, Тул убил его, а тело бросил в канал, где водилось множество аллигаторов. Отец Адама, Джон Уолш, вел неустанные поиски ребенка, после чего активно боролся в конгрессе за принятие закона о пропавших детях.