Нана повернулась и медленно направилась к нему.

– Стало быть, мы начнем действовать девятнадцатого января?

– Почему бы и нет? Было бы забавно воспользоваться их планами, чтобы осуществить мои. Я сегодня разговаривал с Пираром, и он полон желания заработать щедрый куш за день работы. Встань на колени.

Нана опустилась перед Дюпре на колени.

– Вы рассказали Пирару о графе?

– Я сказал ему ровно столько, сколько ему "необходимо знать в рамках его обязанностей в этом деле. Люди вроде Пирара – всего лишь орудия. Тебе противно становиться передо мной на колени, да?

– Да.

– Но ты все равно это делаешь. – Дюпре указательным пальцем дотронулся до мушки на ее щеке. – Камилле она нравилась. Но я предпочитаю твое отношение. Это приносит больше удовлетворения.

– Начинать?

– Сию минуту. – Дюпре погладил пышные волосы парика. – Однажды я сниму с тебя одежду и посажу тебя в тот шкаф в другом конце комнаты. Ты ведь так со мной поступила, да? Это был ящик в подвале, и ты сказала, что я должен научиться…

– Я вам этого не говорила.

Дюпре с силой ударил ее по щеке.

– Конечно, это была ты. Скажи это.

– Это была… я.

– А потом ты посадила ко мне тараканов. Я ведь не мог сделать ничего настолько гадкого, чтобы заслужить это, правда?

– Нет.

– Но не волнуйся. После того как я выпущу тебя из ящика, я обниму тебя, буду гладить и скажу, что тебе надо делать, чтобы быть хорошей девочкой и мне угодить.

Голос Нана дрожал от неподдельного ужаса.

– Не… сажайте меня в шкаф.

– Сейчас – нет, – согласился Дюпре. – Таким наказанием надо наслаждаться. – Он откинулся на стуле. – Можешь начинать.

Голос Нана по-прежнему дрожал, когда она изменила его на высокий, умоляющий тон, который предпочитал Дюпре.

– Обещай мне, что мы всегда будем вместе. Ты мой родной сладкий мальчик Рауль…

* * *

– Подделано довольно хорошо. – Нана подала Дюпре бланк с подписью Робеспьера в конце страницы. – Это самый лучший бланк из всех, но я сказала ей, что они все всего лишь недурны. А этот я сунула под веера в корзине, когда она не видела.

Дюпре критически изучил подпись.

– Прекрасно. Она действительно весьма одаренная. Я бы сам не мог отличить подделку от подлинника.

– Надеть платье?

– Что? – Дюпре бросил на Нана нетерпеливый взгляд. – Нет, у меня нет сегодня на это времени. Мне надо повидать Пирара и кое-что устроить. Можешь идти.

Нана удивленно посмотрела на него.

– Ступай. – Дюпре отвернулся. – Я же говорил, мне надо кое-что обговорить с Пираром.

– Я могу помочь?

– Это тебя не касается. – Дюпре захромал к письменному столу в другом конце комнаты. – Приходи снова завтра.

– Завтра уже семнадцатое января. Нам надо готовиться к…

– Ты смеешь указывать мне, что мне делать? Возможно, тебе действительно стоит надеть платье.

– Нет. – Нана заторопилась к двери. – Я приду завтра.

* * *

В уши Жюльетте, когда она спустилась вниз, ударил стук молотков.

– Что здесь происходит? – Жюльетта поспешно направилась в золотой салон. – Боже милостивый! Что это вы делаете, Робер?

– Укладываю вещи.

– Вижу. – Жюльетта озадаченно оглядела комнату. Со стен были сняты все картины, а по комнате разбросаны коробки и сундуки.

Робер поднял глаза от картины, которую упаковывал.

– Месье Андреас сказал: мы должны уложить все это для путешествия. – И он снова вернулся к работе.

Жюльетта прошлась по комнате, глядя на пустые стены. Все картины Фрагонара, Буше, даже изображение Танцующего ветра были сняты.

– А где сейчас месье Андреас? – спросила она.

– Поехал переговорить с месье Бардо, – сказал Робер. – Он ушел сразу после завтрака.

Жюльетта помедлила возле знакомого обитого бронзой дубового ящика. Там Танцующий ветер.

– Он велел вам принести это из подвала?

Робер кивнул.

– Он специально спрашивал про этот ящик. Все ценное должно быть подготовлено к отъезду. А вы отправляетесь в путешествие, мадемуазель?

– Я… не знаю. – На мгновение Жюльетту охватила паника. Возможно, она надоела Жан-Марку, и тот отсылает ее прочь. Но нет, он не стал бы упаковывать все в доме ради того, чтобы избавиться от любовницы.

– Позаботьтесь об упаковке всех картин мадемуазель в ее комнате, Робер. – В дверях салона стоял Жан-Марк, – И скажите Мари, что ей следует начать укладывать и одежду мадемуазель.

Ее одежду. А о своей – ни слова. Паника снова охватила Жюльетту, и она сделала отчаянную попытку скрыть ее.

– Мы куда-то уезжаем?

– Да. – Жан-Марк повернулся к Роберу. – Если что понадобится, мы будем в кабинете разбирать бумаги из письменного стола. – Он взял Жюльетту за руку и потянул за собой.

Она торопливо пошла рядом с ним через зал, стараясь не отставать.

– Я отправляю Робера и Мари в Вазаро завтра с картинами и статуэткой. Не уверен, что в Париже они будут в безопасности после нашего отъезда. Если все пройдет хорошо, роль Катрин и Франсуа в этом деле может быть и не раскрыта, и тогда Вазаро будет для них всех спасительным раем.

– Для них? А мы едем не в Вазаро, Жан-Марк?

Жан-Марк спокойно ответил:

– В Чарлстон. Я только что вернулся из конторы Бардо, где давал последние распоряжения о том, как переправить Франсуа деньги для освобождения некоторых бедняг, приговоренных к гильотине, и как забрать драгоценности Анд-реасов. По-моему, тебе к лицу будут рубины. – Жан-Марк втащил Жюльетту за собой в кабинет и захлопнул дверь. – Хочешь посмотреть на них?

– Нет. Я никак не могу понять, почему именно Чарлстон? Из-за этого все эти сборы?

– Идея показалась мне хорошей. Америка кишит дикарями, зато тамошнее правительство не рубит головы и с величайшим уважением относится к предпринимателям-буржуа вроде меня. – Жан-Марк отпустил руку Жюльетты и прошел через кабинет к столу, заваленному бухгалтерскими книгами и бумагами. – Проклятие, не знаю, с чего начать! – Он помолчал и буднично закончил:

– И мальчик там будет в безопасности.

Жюльетта замерла.

– Мальчик?

Жан-Марк поднял голову и улыбнулся ей.

– Вазаро едва ли самое безопасное место для Людовика-Карла. Если бы мы остались где-нибудь на континенте, его в конце концов все равно бы разыскали. Ему будет гораздо безопаснее с нами в Чарлстоне.