– Ты был всего лишь мальчиком. – Жюльетта нахмурилась. – И, по-моему, она была даже хуже, чем я до сих пор считала. Ты поэтому хотел уехать из дома и отправиться в море?

– Отчасти. Я не мог смотреть на отца и при этом не испытывать желания пойти и броситься в море. В конце концов я сказал ей, что хватит. – Уголок его рта приподнялся в кривой улыбке. – Ей это не понравилось.

– И она устроила так, чтобы отправить тебя подальше на работорговом судне.

– Вина не только ее. Я предал его. Жюльетта изумленно смотрела на Жан-Марка.

– Матерь Божия, твой отец был взрослым человеком и то оказался бессилен против этой женщины, а ты был всего лишь мальчиком! Твой отец привел в дом любовницу и позволил ей причинить тебе боль. Если уж кого и винить, помимо этой свиньи, так это твоего отца. Куда подевалось твое здравомыслие?

Жан-Марк удивленно посмотрел на Жюльетту.

– Я никогда не думал… – Его лицо медленно озарилось улыбкой. – Ты так рассержена, что вся дрожишь. Я не хотел тебя расстраивать.

– Ну так мне не нравится, что сделала с тобой эта женщина, и неприятна мысль о том, что она была в твоей постели. Это бесит и пугает меня.

– Пугает? Чего тебе бояться?

Жюльетта сделала попытку справиться со своим голосом.

– Потому что она обладала такой силой, что сумела причинить тебе боль, и мне страшно, что ты любил ее больше, чем говоришь.

– Тебе нечего бояться. – Руки Жан-Марка нежно обхватили шею Жюльетты, поглаживая большими пальцами впадинку, где билась жизнь. – Она была просто первой мальчишеской страстью. Я никогда не любил ни одной женщины, кроме тебя.

– И никогда не полюбишь, – с неожиданной для нее самой уверенностью заявила Жюльетта. – По-моему, я ужасно разозлюсь, если тебе вздумается играть в твои дурацкие игры с другой женщиной.

Жан-Марк ласково поцеловал ее.

– Ты забыла. Игра окончена, и ты победила.

– Нет. – Жюльетта посмотрела ему прямо в глаза. – Если когда-то и была игра, то победили мы оба.

Жан-Марк улыбнулся, и последняя тень печали исчезла с его лица.

– В твоем нынешнем свирепом расположении духа я бы ни за что не рискнул не согласиться с тобой. Что ж, прекрасно, мы оба победили, малышка.

19 января 1794 года

6 часов 34 минуты утра

Утренний рассвет был холодным, ясным и чистым. Жюльетта выскользнула из постели, босиком подбежала к окну и распахнула его. Ее лицо озарила надежда, когда она бросила через плечо:

– Сильный западный ветер, Жан-Марк. Это добрый знак, правда?

– Это знак того, что ты простудишься, если не вернешься снова в постель.

– Он дует в сторону Чарлстона. – Жюльетта еще помедлила у окна, глядя на сад и за стену на скаты парижских крыш. – Он дует в сторону Америки.

– Ложись в постель, малышка.

Жюльетта неохотно закрыла окно и подошла к Жан-Марку.

– Все равно, по-моему, это добрый знак.

7 часов 30 минут утра

– Я боюсь, – прошептала Катрин, придвигаясь ближе к Франсуа. Огонь в печи погас, и в бледном утреннем свете комната казалась холодной и сырой. – Я думала, что не буду трусить, но я боюсь. Так много всего может пойти не так.

– Все будет как надо, – отозвался Франсуа, подтыкая ей под спину одеяло. – Мы все расписали до последней мелочи. Мальчик будет освобожден.

– Вы с Жюльеттой и раньше строили планы, а королеву все равно казнили.

– Нас предали. В этот раз все будет по-другому.

– Надеюсь. – Катрин закрыла глаза и еще ближе придвинулась к Франсуа, в его надежные объятия. – Молю бога, чтобы это было так.

8 часов 37минут утра

Дюпре вздрогнул, отбрасывая одеяло, и спустил ноги на пол. Как всегда, он обливался потом от лихорадки, охватывавшей его каждую ночь. Он знал, что с каждым днем слабеет.

И думал: может, он медленно умирает?

Нет, этого не должно быть. Смерть означала бы, что он никогда больше не сможет быть рядом с матерью. Ему бы только пережить сегодняшний день, и все будет хорошо. Дюпре уже понял, что у него нет сил на длительные и замысловатые планы, и расписал все так, чтобы они взорвались единым великолепным фейерверком насилия и всепоглощающей мести. Мать будет довольна им, и граф Прованский – тоже. А Жюльетта де Клеман, Жан-Марк Андреас и отродье королевы будут побеждены… навсегда.

11 часов 15 минут утра

– Жан-Марк очень щедр, – заметила Нана. – Деньги помогут нам освободить множество узников. Я как-то не ожидала, что он останется с нами и после того, как мальчика освободят.

– Жан-Марк редко поступает, как другие люди, и он совсем не жесткий, как о нем думают. – Жюльетта порылась в корзине с веерами, поставленной ею на стол. – Я привезла вам подарок. – И она протянула Нана белый кружевной веер, на котором изобразила Пегаса. Ее глаза, когда она церемонно развернула веер, блеснули. – Я решила, что будет правильно, если вы получите лучший веер из всех, какие я сделала, потому что это вы научили меня этому искусству.

– Он прелестный. – Нана взяла веер и легонько помахала им перед лицом. – Но для меня он слишком хорош. Здесь, в кафе «Дю Ша», я наверняка не смогу им воспользоваться.

– Подарок не обязательно должен использоваться, его можно просто время от времени доставать как память. Я очень люблю подарки. – Жюльетта потянулась и через стол ласково взяла Нана за руку. – И я хотела попросить вас дать мне что-нибудь на прощание. В этот последний год вы были мне хорошим другом. – Лицо ее затуманилось. – Это было нерадостное для нас время, правда? Королева… – Жюльетта выдавила улыбку. – Жан-Марк и я уезжаем из Франции сегодня вечером. Надеюсь, не навсегда, но кто знает, как распорядится жизнь?

– Да, будет лучше, если вы уедете из Парижа. – Нана сжала руку девушки и быстро отпустила ее. – И спасибо вам за веер. А теперь вам лучше идти. Нам всем сегодня надо кое-что сделать.

«Почему у Нана такой потерянный вид? – с беспокойством подумала Жюльетта. – Как странно, ведь она всегда полностью владела собой и умела справляться с любой ситуацией».

– Вы правы, я должна возвращаться на Королевскую площадь. – Жюльетта отодвинула стул и встала. – Вы смелая женщина, Нана, я восхищаюсь вами. До свидания. – И Жюльетта собралась уходить.

– Жюльетта!

Девушка оглянулась, и снова ее поразило несвойственное Нана нервное напряжение.

– Да?

Нана с минуту смотрела на нее.

– Ничего. Просто я хотела сказать, что тоже вами восхищаюсь… – Их глаза встретились. – Надеюсь, у вас все будет хорошо. – Она посмотрела на шелковый веер. – И… берегите себя.