– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила Мэри Жюстину. Жюстина ответила неуверенной улыбкой.

– Кажется, лучше. «Сон, распускающий клубок заботы…» Так ведь у Шекспира?

Видимо, из этого можно было заключить, что Жюстина спала хорошо.

– А ты? – спросила Жюстина.

– Я еще не выпуталась из клубка забот, – ответила Мэри. – Может быть, завтрак поможет его распустить.

Она стала намазывать тост маслом.

– Мэри, – сказала Мина, – когда вы с Жюстиной позавтракаете, я бы хотела поговорить с вами обеими, если позволите.

– И со мной! – вставила Диана.

– Разумеется, – сказала Мина. – Если только ты не убежишь в конюшню. Одна из графских собаковолков недавно ощенилась, и в корзинке с соломой сидят пять щенят. Правда, тебе, может быть, и не захочется с ними играть: щенки ведь такие надоедливые. А разговор у нас будет очень интересный: о дальнейших планах и распределении обязанностей.

Мэри улыбнулась. Да, это была та самая мисс Мюррей, которую она помнила. Она была очень хорошей учительницей, превосходной гувернанткой. Интересно, она и с самой Мэри так же хитрила?

– Ну, пожалуй, с этим вы и без меня разберетесь, – сказала Диана. – А я хочу посмотреть щенков. Они похожи на Аида и Персефону?

– Да, только маленькие и пушистенькие, – сказала Мина. – Я попрошу Аттилу, чтобы он тебя проводил.

Она взяла со стола серебряный колокольчик, позвонила, и в двери возник лакей. Эта дверь была совсем не похожа на дверь: она была так ловко замаскирована, что казалась частью стены. Должно быть, лакей ждал в соседней комнате на случай, если его позовут. Он был, кажется, совсем юный, немногим старше Дианы, и одет на удивление нелепо – в бриджи до колен. Это в наше-то время? Мэри хотелось засмеяться, но он держался с таким достоинством, что она поспешно зажала рот ладонью.

Мина заговорила с ним на венгерском – и, как показалось Мэри, на очень беглом венгерском. Он поклонился Диане и сказал:

– Diesen Weg, Fräulein[114].

Диана усмехнулась, запихала в рот последнюю паласинту и вышла из комнаты следом за ним. «Ну, теперь с ней совсем сладу не будет», – подумала Мэри. Только этого Диане не хватало – чтобы лакей обращался с ней как с аристократкой!

– Вы говорите по-венгерски, – сказала она. – Когда же вы выучились?

Мина грустно засмеялась.

– Совсем немножко и не очень хорошо. Я просто объяснила ему, как могла, чтобы он отвел юную леди в конюшню к маленьким собачкам. Не уверена даже, что поставила глагол в повелительное наклонение. Аттила – хороший мальчик, он у нас пока что проходит выучку. Его отец – мажордом графа, у нас бы сказали – дворецкий. Аттила примерно ровесник Дианы, и она, должно быть, немало повеселится, пытаясь объясниться с ним на английском. Думаю, она его быстро втянет в какие-нибудь неприятности, но, по крайней мере, у нас будет время поговорить. Нам есть что обсудить. Не волнуйтесь, Мэри, спешить некуда – не стоит глотать кофе залпом. Допивайте спокойно, и пойдем ко мне в кабинет. Собрание Общества алхимиков состоится через три дня, и нам нужно решить, что мы будем делать.

– Доброе утро! Мина, я вижу, вы с нашими гостьями уже строите планы.

Вздрогнув от неожиданности, Мэри подняла голову. В дверях стоял человек, одетый во все черное. Он был похож на иностранца, но это и понятно – они ведь в чужой стране. Черты лица у него были весьма примечательные: темные глаза, острые скулы и орлиный нос. Черные волосы падали на плечи. Мэри не назвала бы его красивым, но вид у него был, безусловно, внушительный: он был из тех людей, кто, едва войдя в комнату, сразу притягивает к себе внимание. Его акцент напомнил ей акцент Кармиллы, только в его низком голосе он слышался резче, отчетливее. Человек был не слишком высок ростом, но держался очень прямо, по-военному.

– Влад, – сказала Мина, оборачиваясь к нему и протягивая руку. – Мы как раз собирались ко мне в кабинет – побеседовать и обсудить планы. У вас найдется время, чтобы к нам присоединиться?

Он подошел к Мине и взял ее за руку.

– Ну конечно, kedvesem. Я и сам хотел познакомиться с Мэри Джекилл, о которой столько слышал – только хорошее, уверяю вас.

Он поклонился Мэри.

– И знакомство с мисс Франкенштейн – тоже большая честь. Я не знал Виктора близко, когда он был членом Общества алхимиков, но встречался с ним однажды на конференции в Женеве.

– Вы знали моего отца? – спросила Жюстина. Голос у нее был изумленный до крайности. Ее вилка со звоном упала на тарелку.

– Он был блестяще одаренным студентом, – сказал человек в черном – должно быть, это и был граф, потому что вид у него был в точности такой, какой и должен быть у графа, прожившего на свете не одну сотню лет, да к тому же еще вампира. Точнее, зараженного вампиризмом, как предпочитает говорить Кармилла. Почему он держит Мину за руку? И что такое kedvesem? Там, в замке Кармилла так обращалась к Лауре. Может быть, между графом и мисс Мюррей тоже что-то есть?

Граф поклонился и Жюстине.

– Есть те, кто считает, что его эксперименты были слишком безрассудными, что ему не следовало вторгаться в материю жизни. Но тогда время было другое – мы чувствовали, что несем свет миру, лежащему во тьме Средневековья. Мина скажет, что мы заблуждались, но разве можно судить прошлое по меркам современности? Виктор был блестяще одаренным молодым человеком, и я с горечью узнал о его смерти. Он гордился бы такой очаровательной, умной дочерью.

– Благодарю вас, – сказала Жюстина – судя по виду, польщенная и смущенная одновременно.

– Прошу прощения, – сказала Мина. – Я ведь не представила вас как полагается. Мэри, Жюстина, это мой друг, Владимир Арпад Иштван, граф Дракула. Если все уже поели, может быть, продолжим беседу в моем кабинете? Она будет долгой, и, я думаю, там нам будет удобнее.

– Превосходно, – сказал граф. – В таком случае я велю подать… что вы будете пить? Кофе, мисс Франкенштейн? А вы, мисс Джекилл? Ну что ж, велю подать еще кофе в ваш салон.

– Только это не салон, а кабинет, – сказала Мина, когда он вышел – вероятно, распорядиться насчет кофе. – В некоторых отношениях граф очень старомоден. Иногда приходится напоминать ему, чтобы он не обращался со мной как с какой-нибудь аристократкой году этак в тысяча шестисотом! Честное слово, он из меня социалистку сделает. Идемте – кабинет по другую сторону внутреннего двора.

Мэри вышла следом за ней из гостиной в коридор. Окна с одной стороны глядели на внутренний двор, где Кармилла вчера оставила свой автомобиль. С другой стороны были двери, а за ними, должно быть, комнаты вроде той, из которой они только что вышли. Дом, судя по всему, огибал внутренний двор кругом. Мэри шагала по коридору и не знала что и думать. С виду Мина осталась все той же мисс Мюррей, которую она знала в Лондоне, под руководством которой когда-то заучивала таблицу умножения и главные столицы Европы. И вот она здесь, в Будапеште, в этом старом обветшалом дворце, с этим аристократом, с которым у нее явно какие-то отношения. Мэри охватила внезапная тоска по Англии и по миссис Пул.