Сессии проходили организованно и эффективно: все были вовлечены, каждый вносил свой вклад, и мы ценили труд друг друга. Я не думал, что это возможно, но химия, которая возникла в результате такой взаимной вовлеченности, превзошла по энергетике первые репетиции Guns. Мы ощущали прилив вдохновения, и все, чем занимались, каждый наш эксперимент – это было ради музыки. Мы играли великолепно, Скотт замечательно пел, и то, что в итоге превратилось в финальные треки нашего альбома, было записано с первого или со второго дубля. Этот альбом – пример того, что получается, когда играешь в хорошей рок-группе, где каждый любит свое дело, а продюсер по-настоящему вас понимает и точно знает, что делает.

Мы с Перлой ведем трезвый образ жизни и очень счастливы. В июле 2007 года исполнится год, как я не пью и не употребляю, и за этот год я успел сделать больше, чем за два прошлых вместе взятых. Карма редко дает нам шанс исправиться, и в конце концов приходится от нее убегать. До сих пор мне очень везло, так что я больше не буду рисковать. У наркомана есть всего два пути, и на обеих чашах весов многие мои близкие друзья. Наркоман может либо завязать, либо умереть, и я рад, что нашел в себе силы не свернуть с верного пути.

Меня не раз спрашивали, почему я вообще решил написать эту книгу, и вот почему: несколько человек, которые хорошо меня знают, постоянно говорили, что я должен это сделать, и в конце концов я с ними согласился. Я очень неохотно делился подробностями своей жизни в любом виде, а особенно в среде, открытой для общественного потребления, прежде всего потому, что считал мемуары чем-то, что люди создают, когда у них в карьере уже все в прошлом. Ко мне это не относится, а даже если и так, то мне все равно. Довольно неестественно смотреть на свою жизнь объективно, но как только я это сделал, то понял, что эта история по-прежнему довольно интересна. Еще я понял, что если не запишу это сейчас, то велика вероятность, что я все забуду. В итоге я осознал, что книга послужит и другой цели: она символически завершит одну эпоху моей карьеры и ознаменует начало следующей.

Я хотел бы прояснить еще кое-что, потому что этот вопрос люди задают мне почти каждый день, и, как правило, потому, что совершенно меня не знают. Объясню еще раз, просто и ясно, почему я не продолжаю работать с Guns N’ Roses, чтобы людям больше не нужно было у меня об этом спрашивать каждый раз, когда они видят меня на улице. Вот почему: 1) из-за постоянного неуважения ко всем участникам и ежедневной задержке репетиций без уважительных причин; 2) из-за юридических манипуляций, в результате которых Аксель оставил за собой право на название группы, а затем понизил нас по контракту до наемных работников; 3) из-за того, что мы лишились Иззи и Стивена, которые были неотъемлемой частью группы и ее звучания… без них в группе уже не было прежней химии.

Мой уход не имел ничего общего с творческими разногласиями, как утверждают многие. Все не так просто, и дело не в том, что «Аксель хотел играть на синтезаторах, а Слэш за олдскульный рок». Это не имело никакого отношения и к тому, что Аксель якобы хотел делать цифровую музыку, а Слэш – аналоговую. Думать, что мы потеряли группу и свою потрясающую музыкальную химию из-за чего-то настолько тривиального, просто глупо. Я и правда за олдскул, и мне нравятся простые вещи – но меня нельзя обвинить в консервативности. Если на то пошло, я был более чем гибок в отношении нового и с удовольствием испытывал каждую новую технологию звукозаписи и новое звучание до тех пор, пока оставался равноправным участником коллектива музыкантов, которые работают вместе ради общей цели. Если бы у нас была позитивная творческая атмосфера, я бы с удовольствием записал с Акселем альбом в стиле индастриал или вообще что угодно. Моя гибкость и есть единственное, благодаря чему я так долго продержался в группе, – она необходима для работы в команде. К сожалению, где-то по пути мы перестали быть командой.

Что же касается того, как все в итоге сложилось, то, думая об этом, я понял, что люди, которых Аксель нанял «представлять его интересы» во время падения группы с вершины в пропасть, могли бы быть и поумнее. Возможно, интеллект тут ни при чем: если бы они достаточно заботились о нем самом и о Guns N’ Roses как о группе, то посоветовали бы ему избрать другой путь, и, возможно, все обернулось бы иначе. Любой мог предвидеть, что на том пути, который выбрал Аксель, не может быть положительного исхода. Но, может, именно этого он и хотел.

Мой лучший друг Марк Кантер выпускает книгу, которая служит визуальным сопровождением всего, о чем я здесь рассказываю. У этого парня еще во времена, когда я жил с мамой до начала средней школы, всегда был в руках фотоаппарат «Инстаматик», и он постоянно фотографировал. Марк ходил почти на все мои концерты в старшей школе, в Голливуде и на те, где я выступал в составе Guns. Его вездесущий фотоаппарат был частью его самого. Я никогда не думал об этом и уж точно не думал, что эти фотографии когда-нибудь кто-нибудь увидит. Не думал я и о том, что в результате его увлечения соберется довольно обширная и интимная хронология всего, что Guns N’ Roses делали до 1988 года. И все это добро просто лежало у Марка дома – до настоящего момента. Теперь это альбом с фотографиями под названием Reckless Road (Шальная дорога – примеч. пер.). Никогда бы не подумал, что мой друг детства окажется способен на такие кадры.

Прежде чем я закончу эту книгу, мне нужно сказать кое-что важное о моих родителях. Когда я рассказывал о детстве, я больше освещал отрицательные моменты, чем положительные, потому что отрицательные сильнее повлияли на то, какие решения я принимал в юности. Именно отрицательные объясняют, почему я выбрал тот путь, который выбрал. Но чего я не учел в своих воспоминаниях – это как положительное влияние моих родителей сделало меня тем, кто я есть.

Родители всегда служили мне примером для подражания в детстве, как раз когда я пытался понять, кем хочу стать. Лучших проводников я и желать не мог, потому что мои мама с папой – самые творческие люди, которых я только знаю, а я на своем веку повидал немало. Они оба удивительно талантливы, и хотя в конечном счете они не составили идеальной пары, но смогли преодолеть разногласия и вырастить детей уникальным и очень мудрым способом. Воспитание мое и моего брата нельзя назвать традиционным, но наша жизнь была наполнена любовью и строилась на дисциплине, которая никогда не переходила в чрезмерную властность.

Я всегда живу настоящим моментом и потому редко мечтал о будущем, которое настанет после завтрашнего дня. Я никогда не понимал людей, которые планируют свою жизнь на пять лет вперед. Им кажется, что они контролируют свою жизнь, а я позволю не согласиться, потому что как можно планировать, что случится даже через сутки? Дело не в том, что меня не волнует, что произойдет через пять лет, просто следующие двадцать четыре часа я воспринимаю как следующую ступеньку на пути к цели.

Я понял, что нужно просто проживать каждый день и ждать, что он принесет, а это единственный способ расти. Так я относился и к созданию группы Velvet Revolver, к которой питаю глубочайшее уважение: подумать только, чего мы достигли за такое короткое время. Всякий раз, когда мы выходим на сцену, это одновременно так знакомо и так волнующе, что нам кажется, будто это первый концерт, а на самом деле он уже тысячный. Я всецело поглощен тем, чем мы занимаемся, я горжусь нашим альбомом Libertad и знаю, что сейчас мы находимся в точке, когда наконец можем показать, на что способны.