Роу вышел на связь с центром управления, располагавшимся в воздухе, на самолете управления, распределяющем цели среди бомбардировщиков.

– Боссмен, здесь Красный главный, как слышите…

– Красный, подтвердите отметку два.

– Боссмен, отметку два подтверждаю. Мы попали в засаду, одна из машин выведена из строя, продвигаться дальше не можем…

– Красный, мы видим вас. У точки один проблемы, мы переключились на аварийный план. Повторяю – аварийный план активирован. Молот один пробьет вам коридор, будьте готовы к движению, как поняли?

– Вас понял, ждем Молот!

Роу взаимодействовал с тяжелыми штурмовиками всего один раз – в Пакистане. У Великобритании их не было совсем, были только американские, и американцы использовали их ограниченно после того, как у моджахедов появились ПЗРК. Тяжелый штурмовик – это здоровенный транспортный самолет, набитый пушками, стреляющими вбок, ракетами и планирующими бомбами. Американцы ставили на самом тяжелом варианте 105-мм гаубицу, 40-мм и 25-мм пушки, но потом сделали ставку на ракеты и малогабаритные планирующие бомбы – на варианте Ghostrider из пушечного вооружения была всего лишь одна 30-мм пушка. Он мало что помнил про русский вариант тяжелого штурмовика – кажется, они использовались на Кавказе под самый конец, и пушечное вооружение их было намного мощнее…

– В машину! Сейчас подойдет Молот!

Пока они перегружали то, что можно было перегрузить в непострадавшую машину, один из русских, лежа у носа БТР, отстреливал моджахедов из бесшумной снайперской винтовки русских… «Вал», кажется, называется. Когда впереди рвануло, да так что пыль поднялась выше крыш домов – он вскочил в кузов последним, показал пять пальцев.

Пятеро. Аллаху Акбар…

Синяя группа подоспела первой, но проблем уже было – не расхлебать…

Духи находились в недостроенном высотном здании гостиницы, они заняли оборонительные позиции и обладали… по крайней мере… четырехкратным численным превосходством. Между их позицией и зданием, где держат заложника, была улица, простреливаемая насквозь, навылет, без каких-либо вариантов и шансов. К тому же она с двух сторон была перегорожена баррикадами из горелых машин – и быстро подскочить к самому зданию на джипе было невозможно. Сама тактическая обстановка лишала их преимуществ в виде тепловизоров, глушителей и лучшей подготовки – тут просто трудно не попасть…

Решение пришло мгновенно – русский похлопал по плечу своего снайпера, и тот куда-то рванул. Склонился к англичанину.

– Глаз отработает по целям. После чего рвем вперед. Вон там, двумя группами! Пулеметы прикрывают!

– Здесь нет позиции для снайпера.

– Он найдет…

Снайпер начал работать из своей бесшумки. Непонятно, чего он добился, но боевики открыли беспорядочный огонь из здания, тем самым… проявив себя.

– Лось, Дуло – на прикрытие! Остальные – вперед!

Роу понял, что русский – конченый псих, но тут заработали непрерывным огнем два пулемета, подавляя огневые точки в здании – и он сам побежал вперед. И, прежде чем понял, какой это… он оказался рядом с русскими за бетонной клумбой, по которой вели огонь сразу несколько автоматов. За ней можно было сидеть, пригнув голову, от пуль сыпалась бетонная крошка и пыль.

– Все целы? – проорал Роу своим.

Словно отвечая, из отеля открыл огонь до этого себя не проявлявший крупнокалиберный пулемет.

– Ложись!

Где-то дальше по улице загремели артиллерийские разрывы – тяжелый штурмовик был здесь, он, видимо, расправлялся с теми, кто идет на подмогу. Но здесь штурмовик был бессилен – чертова «Опасная близость».

– Глаз, какого х…

Непонятно, что ответил снайпер русских, но пулемет замолк.

– Вперед!

Первая пуля попала в Роу на середине улицы, в центр груди, вторая – в колено. Колено было защищено держащим «АК-47» наколенником[176]. Пулю наколенник остановил, как и было предусмотрено его разработчиками, но удар по колену пулей есть удар по колену пулей. Роу упал, и если бы не бежавший сзади русский, скорее всего, так бы и остался лежать на земле, на разбитом асфальте. Но русский подхватил его, и вместе они добежали до бетонных клумб на входе в адрес. От них до входных дверей было десять ступеней, потом еще три больших.

Эти ступени и спасали их от огня с этажей высотки. Огонь шел волнами, то утихал, то начинался вновь. Было непонятно, сколько людей в здании, но их было никак не меньше сотни. Загорелась одна из машин, высветив вход неверным, обманчивым светом пламени…

В темноте раздался дикий, парализующий душу вой, похожий на волчий. Так местные душманы издревле кричали перед нападением из темноты, чтобы парализовать волю противника. При нападении на караваны.

Кто-то рядом кричал.

– Молот, я Красный два, запрашиваю огонь в опасной близости, повторяю – огонь в опасной близости, по маяку, как понял…

Роу сменил магазин в автомате… он не знал, сколько там осталось, но свежий при штурме не помешал бы. Сожрал болеутоляющее – у него было мгновенного действия, и он держал две таблетки в кармашке на перчатке, как его научил один из мастеров своего дела в учебном батальоне Полка.

С неба просверкнуло, и молнии ударили совсем рядом, взметнув бетон. Тридцать миллиметров или даже пятьдесят семь – на некоторых китайских самолетах именно пятьдесят семь – основной и единственный артиллерийский калибр. Несколько артиллерийских снарядов ударили совсем рядом, взметнув в воздух куски бетона и скрывавшихся за укрытиями боевиков. Поднялись тучи пыли, пылью накрыло их…

– Вперед!

Теперь Роу шел за русским, он едва не упал в свежую воронку от снаряда – та ощерилась оскалом рваной арматуры и только и ждала неосторожного. В пыли через очки ночного видения он увидел скомканную человеческую фигуру у воронки и машинально выпустил в нее две пули, потому что своим он быть не мог – не было тут своих. Потом он стукнулся плечом об обгрызенную пулями бетонную колонну и понял, что они заняли очередной рубеж – теперь это стена комплекса и вход в него. Русские меняли магазины, а он, чтобы подавить возможное сопротивление внутри, высадил остатки своего, дернул чеку гранаты.

– Граната!

Внутри просверкнуло, и русские – у них уже каким-то образом оказался тяжелый щит – двинулись внутрь штурмовой колонной…

Как я остался жив? Волей Аллаха, друзья мои. Волей Аллаха.

Как только я оказался обладателем бритвы, которую мне любезно оставил О’Брайен, передо мной встал выбор. Или вскрыться, потому что я прекрасно знал, что меня ждет, попади я в руки багдадских палачей, отрезание головы на камеру – еще детская забава. Или использовать то, что у меня есть, и драться.