В целях противодействия продвижению России выдвигались самые радикальные предложения, в том числе создание крупных ирригационных сооружений в Систанском регионе для обработки земли и строительства внутренних связей. Велись даже разговоры о том, что британцы хотят арендовать землю в провинции Гильменд, чтобы более эффективно защитить Индию[1270]. На этом этапе нападение России было лишь вопросом времени. Как говорил лорд Керзон в 1901 году, «мы хотели бы иметь буферные страны между нами и Россией». Одна за другой они «прекращали свое существование». Китай, Туркменистан, Афганистан и теперь Персия были удалены с игрового поля. Буфер, добавлял он, «сократился до толщины вафли»[1271].

Лорд Солсбери был в отчаянии, убеждая министра иностранных дел лорда Лансдауна отыскать способ ссудить Персии денег. «Ситуация кажется… безнадежной», – писал премьер-министр в октябре 1901 года. Казначейство отказалось поддержать его предложение, испугавшись того, с какой скоростью шах и его окружение тратили огромные суммы денег.

Вариантов становилось все меньше и меньше. «Если деньги не найдутся, – писал премьер-министр, – Россия установит свой протекторат в Персии и нам придется применять силу, чтобы спасти от этого Персидский залив»[1272].

Такие опасения появились еще год назад, когда пришло сообщение, что Россия собирается взять под контроль Бендер-Аббас, стратегически важную точку, позволяющую контролировать Ормузский пролив, самое узкое место Персидского залива. Как заявил один из встревоженных пэров в Палате лордов, «военное присутствие в Персидском заливе великой державы поставит под угрозу нашу торговлю не только с Индией и Китаем, но и всей Австралазией»[1273]. Когда британским кораблям было приказано предпринимать ответные меры на каждое движение русских, лорд Лансдаун был непреклонен: «Мы должны рассматривать вопрос о создании военной базы или укрепленного форта в Персидском заливе любой другой державой как угрозу интересам Британии». Он подчеркивал, что последствия будут очень серьезными, имея в виду войну[1274].

След России отмечался повсюду. Встревоженные чиновники Министерства иностранных дел корпели над огромным количеством поступающих в Лондон отчетов о деятельности царских офицеров, инженеров и геодезистов в Персии[1275]. Значение новой российской торговой компании, которая работала между Одессой на Черном море и Буширом на южном побережье Персии, обсуждалось в Парламенте. Члены Парламента были обеспокоены секретными сообщениями о том, что темные личности, которые утверждали, что наблюдают «за птицами, бабочками и другими животными», на самом деле являлись российскими шпионами, поставлявшими в приграничные регионы винтовки и подогревающими недовольство[1276]. Ситуация привлекла внимание самого короля Эдуарда VII, который в 1901 году писал министру иностранных дел о своей обеспокоенности тем, что «Российское влияние в Персии ежедневно увеличивается в ущерб Англии», убеждая его сообщить шаху, что Британия не станет терпеть, если тот встанет на сторону России[1277]. Британский министр в Тегеране сэр Сесил Спринг-Райс написал, что шах божился, что «не собирался занимать позицию, которая могла бы позволить вторжение в Индию», однако это не имело большого значения[1278].

Тревога обострилась, когда возникло ощущение того, что российская империя простирается слишком далеко. Вражда с бурами в Южной Африке и восстание под предводительством Ихэтуани («Дружины справедливости и мира», в Европе более известная как «боксеры») в Китае породили идею, что Британия могла быть разбита за рубежом, и это привело к обострению опасений относительно наступления русских.

Мрачный отчет, представленный Кабинету министров в 1901 году, гласил, что Россия может собрать 200 000 человек в Центральной Азии и более половины из них находятся в непосредственной близости от границы Индии теперь, когда железнодорожная ветка протянулась от Оренбурга до Ташкента[1279]. Перед этим был получен отчет из Батуми в Грузии, что русские собираются перевезти 20 000 человек в Центральную Азию. Как оказалось, тревога была ложной[1280]. Проблема заключалась в том, что, с британской точки зрения, вариантов было крайне мало. Стоимость усиления границы была огромной. Еще за несколько лет до этого она составляла не меньше 20 миллионов плюс ежегодные расходы на ее поддержание[1281].

Сцены жестокости на улицах Санкт-Петербурга в 1905 году и катастрофическое поражение царского военно-морского флота в русско-японской войне немного успокоили тех, кто думал, что это лишь вопрос времени, когда Россия разорвет оковы. Британия едва могла позволить себе сопротивляться тому, что открыто называли «угрозой продвижения России». Были необходимы другие решения, чтобы сложившаяся ситуация не стала еще хуже. Возможно, как предлагалось в секретном документе, подготовленном военной разведкой, настало время для обсуждения условий с Германией, чтобы перенаправить внимание России[1282].