«Я употребил все свое влияние на генерала Деникина, чтоб уговорить его бросить борьбу, обещав ему, что, если он поступит так, я приложу все усилия, обеспечив неприкосновенность его соратников, а также населения Крыма. Генерал Деникин в конце концов последовал этому совету и покинул Россию, передав командование генералу Врангелю».

Деникин был возмущен посланием Керзона и ответил письмом в «Таймс», что он отвергает предложение британского военного представителя о перемирии и считает необходимым продолжить вооруженную борьбу с большевиками до полного их поражения, а его уход в отставку не имеет никакого отношения к лорду Керзону. Мириться не хотели и в Москве. Одержав столько побед, советские руководители не сомневались, что сумеют добить остатки вражеской армии.

Врангель переименовал подчиненные ему войска в Русскую армию и свел ее в три корпуса. 1-м армейским корпусом командовал генерал Кутепов, 2-м армейским корпусом — Слащев, произведенный в генерал-лейтенанты, и Сводным корпусом — генерал Петр Константинович Писарев. Писарев окончил Первую мировую в звании полковника. При Врангеле сначала был комендантом Севастополя. В Сводный корпус входили Марковская, Дроздовская и Корниловская дивизии — лучшие части Добровольческой армии.

В общей сложности под командованием Врангеля оставалось двадцать пять тысяч штыков и сабель, сто двадцать шесть орудий и примерно четыреста пятьдесят пулеметов.

Врангель понимал, что его попытка продолжить войну безнадежна. Он откровенно сказал главному военному священнику митрополиту Вениамину:

— Почти нет никаких надежд на дальнейший успех Добровольческого движения. Армия разбита, дух пал. Оружия почти нет. Конница погибла. Финансов никаких. Территория ничтожна. Союзники ненадежны. Большевики неизмеримо сильнее нас и человеческими ресурсами, и вооруженным снаряжением.

Тем не менее принял командование. Сначала ему сопутствовал успех.

Летом Слащев высадился в Северной Таврии, взял Мелитополь, вел кровопролитные бои за Каховку, но потерпел поражение. Врангель выразил свое недовольство нераспорядительностью генерала. Слащев сильно обиделся на Врангеля и подал в отставку. В боях за полуостров он участия не принимал. В ноябре 1920 года уехал в Турцию.

В эмиграции он продолжал резко критиковать Врангеля. В ответ суд чести уволил Слащева с воинской службы и лишил права носить форму. Практического смысла в эмиграции это не имело, но стало болезненным ударом для генерала.

Скандал не остался незамеченным в Москве. С санкции Троцкого к Слащеву отправили человека, который предложил ему вернуться в Россию. Слащев согласился и в ноябре 1921 года вернулся в Советскую Россию с женой и группой офицеров. Встречать его в Севастополь приехал сам председатель ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский.

24 ноября 1921 года в «Правде» появилось «Обращение ген. Слащева к офицерам и солдатам армии Врангеля, беженцам» с призывом возвращаться в Россию.

С 1922 года бывший генерал преподавал тактику в школе «Выстрел», писал воспоминания. Но тяготился преподавательской работой, просился на штабную. Возможно, и получил бы ее, но 11 января 1929 года Слащева в собственной квартире из пистолета застрелил Лазарь Львович Коленберг, бывший командир взвода Красной армии, — из мести за расстрелянного в Николаеве брата. Коленберга признали душевнобольным, и дело прекратили…

Борьба против Врангеля была поручена Юго-Западному фронту, воевавшему главным образом против поляков. Врангель воспользовался тем, что на него обращали мало внимания, и усилил нажим на Красную армию. Тогда в сентябре 1920 года выделили Южный фронт с задачей ликвидировать армию Врангеля.

Фрунзе сам хотел сразиться с Врангелем.

Ленин писал Троцкому:

«Я просил Фрунзе поговорить с Вами поскорее. Фрунзе говорит, что изучал фронт Врангеля, готовился к этому фронту, знает (по Уральской области) приемы борьбы с казаками».

Михаил Васильевич приехал в Москву из Ташкента на спецпоезде. Когда поезд прибыл на Казанский вокзал, появились чекисты и оцепили поезд. У чекистов был мандат на производство обыска и в самом поезде, и сотрудников Фрунзе. Красноармейские части грабили Бухару. Чекисты думали, что и Фрунзе везет с собой трофеи. Фрунзе был разгневан, пошел к Ленину. Оргбюро ЦК постановило все же провести обыск в поезде, но в присутствии Дзержинского или начальника Особого отдела (военная контрразведка) ВЧК Менжинского.

Фрунзе написал в ЦК еще одно письмо, выражая возмущение относительно «способа произведения в его поезде обыска, после которого его сотрудники чувствуют себя морально оскорбленными». Оргбюро 15 октября решило: «Уполномочить т. Фрунзе выразить его сотрудникам доверие от имени ЦК».

21 сентября Троцкий образовал Южный фронт. Командующим утвердили Фрунзе, членами Реввоенсовета — Сергея Ивановича Гусева и венгерского коммуниста Белу Куна.

В Южный фронт включили 6-ю армию (командующий Константин Алексеевич Авксентьевский, он был у Фрунзе членом Реввоенсовета в Южной группе войск Восточного фронта, потом его сменил Август Иванович Корк), 13-ю армию (ею командовал Иероним Петрович Уборевич), 2-ю Конную армию (командующий Филипп Кузьмич Миронов, после его отстранения — Ока Иванович Городовиков). И позднее сформировали 4-ю армию, которую возглавил еще один человек Фрунзе — Владимир Саламанович Лазаревич (он был начальником штаба в Южной группе войск Восточного фронта).

На Южный фронт с польского перебросили 1-ю Конную Буденного, которая двигалась так медленно, что Фрунзе был вынужден жаловаться Ленину. Михаил Васильевич просил навести порядок в армии Буденного, но это никому не удалось. Фрунзе упустил возможность разгромить войска Врангеля в Северной Таврии и позволил белым уйти в Крым.

Отбросив дивизии Буденного, Врангель ушел под защиту заранее подготовленных укреплений на Перекопском перешейке.

У меня сохранились записки моего дедушки, Владимира Михайловича Млечина, который семнадцати лет, в 1918-м, пошел добровольцем в Красную армию, а на Южном фронте был комиссаром полевого отдела управления военных сообщений 4-й армии. Он участвовал во взятии Крыма и описал запомнившийся ему эпизод с Фрунзе:

«Тогда юг Таврии и Крым соединяли длинный, с четверть версты, Чонгарский деревянный мост на сваях — по гужевому тракту — и унылый железнодорожный мост, который с юга упирался в узкую дамбу, длиною в километр или полтора, насыпанную по Сивашу. Когда поезд шел по дамбе, через окно казалось, будто он движется по воде, зеркально сверкавшей на солнце или свинцово-рябой в непогоду.

Отступая, врангелевцы сожгли деревянный мост и взорвали два пролета железобетонного. Сложнейшая система укреплений превращала этот — левый — фланг Крымского фронта в твердыню неприступную. Вдобавок в распоряжении Красной армии во время операции было мало артиллерии, особенно тяжелой, разрушенный транспорт не справлялся с перевозками. Не было и надежных понтонных средств. А белогвардейцы оснастили укрепления мощной артиллерией вплоть до крепостных орудий из Севастополя.