Солдата гроб: взгляни кругом,

И место выбери любое,

И ляг на нем.

Миссолонги, 22 января 1824 года

(Пер. К. Павловой)

Том Диш (1940–2008) — американский поэт, автор фантастической прозы (которую печатал, в отличие отпоэзии, под полным именем: Томас Диш) — романов «Концлагерь» (1968), «334» (1972) и др. Был близким другом Краули, который рецензировал его романы, а после самоубийства Диша написал прочувствованный некролог-воспоминание. Ли читает предисловие Диша к сборнику «Избранная поэзия лорда Байрона» под ред. Лесли Маршана (2002).

Рудольф Валентино (1895–1926) — танцор, актер и секс-символ 1920-х гг.

…ее образ с головы до пят и во всех отношениях совпадает с тем, как представляли себе девушек англичане в 1820 году… -

На лбу ее монеты золотые

Блестели меж каштановых кудрей,

И две косы тяжелые, густые

Почти касались пола. И стройней

Была она и выше, чем другие;

Какое-то величье было в ней,

Какая-то надменность; всякий знает,

Что госпоже надменность подобает.

Каштановыми были, я сказал,

Ее густые волосы; но очи —

Черны как смерть; их мягко осенял

Пушистый шелк ресниц темнее ночи.

Когда прекрасный взор ее сверкал,

Стрелы быстрей и молнии короче, —

Подумать каждый мог, ручаюсь я,

Что на него бросается змея.

Лилейный лоб, румянец нежно-алый,

Как небо на заре; капризный рот…

Такие губки увидав, пожалуй,

Любой о милых радостях вздохнет!

Она красой, как статуя, сияла.

А впрочем, присягну: искусство лжет,

Что идеалы мраморные краше,

Чем юные живые девы наши!

(«Дон-Жуан», 2, CXVI–CXVIII)

…«дитя замершее, не видевшее света». — «Дон-Жуан», 4, LXX (пер. С. Сухарева).

Слова весьма вещественны… — «Дон-Жуан», 3, LXXXVIII.

…о «пращах и стрелах яростной судьбы»… — «Гамлет», акт III, сц. 1.

…принимать себя за «мух в руках мальчишек»? — «Мы для богов — что мухи для мальчишек: / Им наша смерть — забава» («Король Лир», акт IV, сц. I; пер. Т. Щепкиной-Куперник).

«Ты будто потерял ближайшего друга», — заявил Достопочтенный, увидев Aли в темном свадебном наряде… — Из воспоминаний Хобхауза о бракосочетании Байрона (2 января 1815 г.):

«Во время церемонии мисс Милбэнк полностью сохраняла присутствие духа и, не спуская глаз с Байрона, громко и внятно повторяла вслед за священником брачный обет.

Байрон, произнося: "Я, Джордж Гордон…" запнулся, а при словах "делить с ней богатство и бедность" взглянул на меня и усмехнулся.

Вскоре после окончания церемонии она спустилась в гостиную, одетая в дорожное платье, и молча села. Байрон был спокоен и выглядел как обычно. У меня было чувство, будто я только что похоронил друга.

Около двенадцати я помог леди Байрон спуститься к карете. В глубокой печали я простился с моим дорогим другом. Он не хотел отпускать мою руку, да и я держал его, протянутую в окно, до тех пор, пока карета не тронулась».

…«зашевелились, как бы живые». — «А было время, чувства леденели / При полуночном крике, волоса / От страшного рассказа шевелились, / Как бы живые» («Макбет», акт V, сц. 5; пер. М. Лозинского).

…по окончании паточного месяца… — Так Байрон назвал свой медовый месяц в письме Муру от 2 февраля 1815 г.

…ему доведется питаться Воздухом… — «Живу на хамелеоновой пище, питаюсь воздухом, пичкаюсь обещаниями; так не откармливают и каплунов». — «Гамлет», акт III, сц. 2 (пер. М.Лозинского).

Минос — судья царства мертвых; у Вергилия решает судьбы «тех, кто погиб от лживых наветов» («Энеида», VI, 430; пер. С. Ошерова), у Данте распределяет грешников по девяти кругам преисподней («Ад», V, 4-24). Судебный пристав действительно ночевал в доме Байрона в октябре 1815 г. «Можете судить, что у нас творится… — писала после этого леди Байрон Августе. — Одному богу известно, что я выстрадала вчера и как продолжаю страдать от этих ужасных приступов бешенства».

…почувствовал себя… отчаявшимся… — Из воспоминаний Хобхауза:

«К концу ноября [1815 г.] лорд Байрон начал заговаривать с одним из друзей [самим Хобхаузом] об абсолютной необходимости расстаться с леди Байрон. На другой день после рождения дочери, 11 декабря, его светлость вновь вернулся к этой теме и признался: его финансовые затруднения таковы, что доводят его до безумия. Он говорил, что "не придавал бы им такого значения, не будь он женат" — и что хотел бы "уехать за границу". Он повторил это раза два, но вскоре заговорил о переезде за город. Он говорил, что "никто и знать не может, через что он прошел"; что ни один мужчина не должен жениться — все его злосчастья удвоятся, а радости уменьшатся. "Моя жена, — добавлял он всегда, — само совершенство — лучшее из живых существ; но все-таки — не женитесь". Так он говорил с одним из друзей — и только с одним».

…«дышать тяжелым воздухом земли»… — немного измененная строка из «Гамлета», акт V, сц. 2 (пер. Б. Пастернака).

…среди погибельных смятений… — «Скрываясь от мирских погибельных смятений» («Сельское кладбище» Томаса Грея, пер. В. Жуковского).

«Любезный», — услышал Али за ужином расслабленный томный голос… — Этот анекдот из тех времен, когда щеголи еще не назывались «денди», Байрон с удовольствием занес в дневник («Разрозненные мысли», № 49).

Пойнс и Бардольф — приспешники Фальстафа в «Генрихе IV».

Тильбюри — легкий открытый двухколесный рессорный экипаж; в него запрягалась одна лошадь, которой управлял пассажир.

«Сент-Джеймс» — анахронизм: клуб основан в 1857 г.

Иды — день в середине месяца: 15 марта, мая, июля и октября; 13-е число в остальные месяцы.

Разве не я — потомок злодеев и безумцев? -

«Однажды [в 1815 г.] Байрон был захвачен врасплох врачом и адвокатом, которые одновременно и чуть не насильно ворвались к нему в кабинет. "Только впоследствии мне выяснилась истинная цель их посещения. Их вопросы показались мне странными, дерзкими, а иногда и неудобными, чтобы не сказать — нахальными; но что подумал бы я, если бы догадался, что эти люди были присланы затем, чтобы собрать доказательства моего сумасшествия?"» («Разговоры лорда Байрона» Томаса Медвина).

Итак, утром состоялся отъезд… — В приложении к «Жизни Байрона» Мура опубликовано свидетельство леди Байрон:

«Факты таковы: Я выехала из Лондона в Киркби-Мэллори, местопребывание моих родителей, 15 января 1816 г. Лорд Байрон уведомил меня в письменном виде (9 янв.) о своем твердом желании, чтобы я покинула Лондон так скоро, как это будет для меня удобно. Подвергаться всем неудобствам путешествия прежде 15-го числа для меня было небезопасно. Еще до моего отбытия я была совершенно убеждена в том, что лорд Байрон страдает умопомешательством. Это мнение в значительной степени основывалось на общении с его близкими родичами и личным слугой, у которых в последние недели моего пребывания в Лондоне было больше возможностей наблюдать за ним, нежели у меня. Я узнала, помимо прочего, что он находился на грани самоубийства. По согласованию с семьей я попросила у д-ра Бельи дружеский совет касательно предполагаемой болезни мужа (8 янв.). Ознакомившись с состоянием дел и с высказанным желанием лорда Байрона, д-р Бельи предположил, что мое отсутствие может возыметь положительные последствия, если принять помешательство как факт; однако, не осмотрев лорда Байрона лично, он не мог прийти к окончательным выводам. Он предписал также, чтобы в переписке с лордом Байроном я придерживалась исключительно легких и успокоительных тем. Я покинула Лондон, твердо намереваясь придерживаться этих советов. Какой бы ни была причина того, как лорд Байрон вел себя по отношению ко мне со дня свадьбы, — но, принимая во внимание его предположительное умопомешательство, я никоим образом не могла выразить в ту минуту, насколько он меня ранил. В день отъезда и по прибытии в Киркби 16 янв. я написала лорду Байрону в жизнерадостном тоне, соответственно с полученными медицинскими рекомендациями».