Внутри у неё что-то шевельнулось.

Октаниум.

Элис сунула в чашку кофе авторучку, которую до этого яростно крутила в пальцах, и принялась размешивать сахар.

Ей сразу показалось неестественным и странным, что Роберт чуть ли не насильно утащил её на этот пресловутый завод. По большому счёту, её присутствие там было абсолютно не нужно. Но именно это промедление оказалось фатальным: она узнала о бомбах слишком поздно и не успела ни предотвратить катастрофу, ни предупредить Реверсайд — или хотя бы дать им понять, что Аверсайд непричастен к взрывам.

Что же, получается, Роберт нарочно её задержал? Отнял у неё эти драгоценные минуты и часы, что в конечном итоге привело к непоправимому?

Или же это весьма неудачное совпадение?

Очень некстати Элис вспомнила слова Лори. "Присмотрись к своему окружению. Один из твоих друзей не тот, за кого себя выдаёт".

Да нет. Не может быть. Роберт даже не маг, он всего лишь человек. Да и зачем ему это нужно?

А что, если это не так, скребанул когтистой лапой по душе непрошеный внутренний голос. Что, если речь шла о нём? Ведь Роберту каким-то немыслимым образом удалось выжить после смертельного яда, способного погубить любого мага? Он тогда отшутился, сославшись то ли на иммунитет, то ли на гены, но она успела заметить: парень не на шутку взволнован. Как фокусник, нечаянно опрокинувший свой цилиндр и продемонстрировавший жаждущей чуда публике банальное двойное дно, а в нём — искомого белого кролика.

Нет, так нельзя, одёрнула она себя. Нельзя голословно обвинять кого бы то ни было. Роберт, разумеется, знать не знал о близящейся трагедии. А его настойчивость в стремлении затащить её на презентацию — всего лишь проявление желания не чувствовать себя обузой в ведомстве, где он, по сути, мало чем может быть полезным.

И всё же слова фэрлинга нельзя было оставлять без внимания — Элис это понимала.

— Энтони… То есть… Тьфу! — Кристофер выругался, подробно и обстоятельно, потом покосился на девушек и сконфуженно замолчал. — Я хотел сказать, не ожидал, что он такую свинью нам подложит.

Элис продолжало рассеянно помешивать свой кофе, который из-за вытекших из ручки чернил уже успел принять цвет грозовой тучи.

— Элис, пожалуйста, успокойся, — Луиза мягко высвободила кофейную чашку из пальцев Элис, не давая ей сделать глоток. — Всё будет хорошо.

— Это я виновата, — сокрушенно бормотала Анабель. — Я должна была предвидеть нечто подобное. Мне ничто не мешало сразу же обследовать вещи хамелеона! Может быть, если б мы заранее знали, катастрофы удалось бы избежать.

— Ана, перестань лить слёзы, — рассердилась Луиза. — Никто не будет тебя винить. Мысль, что от хамелеона стоило ждать подвоха такого рода, могла бы прийти в голову любому из нас!

— Только не пришла, — прошептал Теренс.

Элис хотела поддержать Луизу и запретить Анабель винить себя, но промолчала. Феликс в подобной ситуации исходил бы из принципа: "Мне лень искать крайнего, поэтому достанется всем". Реджинальд, наверное, сделал бы выводы на будущее, а сам тем временем постарался бы извлечь из сложившейся ситуации максимальную пользу.

Что же остаётся ей?

Двери в очередной раз распахнулись, жалобно скрипнув — слишком часто их за сегодняшний день толкали со всего размаху, а Элис так вообще снесла напрочь. Это был Питер.

— Ребята, кажется, у нас ещё одна проблема, — тяжело дыша, пропыхтел он.

— Зеркала? — Элис вскочила.

— С Зеркалами всё в порядке, они под надёжной охраной. Дело не в этом, — Питер вытащил из внутреннего кармана большой бумажный конверт, свёрнутый вдвое. — Это от Нулевого отдела.

Все мгновенно напряглись.

— Читай, — нервно сказала Элис.

— Письмо адресовано тебе. Тебе лично.

Элис торопливо вскрыла запечатанный конверт. Вытащила содержимое — белый квадратный листок, исписанный от руки. Без печатей и штампов, внизу значилась только подпись.

Питер предусмотрительно отступил на несколько шагов — очевидно, опасаясь, что Элис попросит его зачитать послание. Остальные немедленно последовали его примеру.

Честно говоря, у неё промелькнула такая мысль, — словно вместе с задачей прочесть письмо она могла переложить на чужие плечи и груз ответственности за произошедшее, и необходимость принятия решения.

Какие-то доли мгновения Элис глядела на письмо, делая вид, что погружена в чтение, но долго притворяться было невозможно: тонкая бумага просвечивала насквозь, и всем было видно, что на листке всего несколько строк.

Наконец, сделав над собой усилие, она заставила себя прочитать текст.

В углу на столике зашипела и пискнула, отключившись, кофеварка. Скрипнул паркет — это Питер подошёл к Анабель и примостился на подлокотнике кресла. Было слышно, как в люстре судорожно потрескивает неисправная лампочка.

Элис подняла голову. Взгляд её не выражал ничего.

— Джонатан Стейтон обвиняет нас в теракте, — бесцветным голосом сообщила она. — Он считает, что мы вероломно нарушили перемирие и устроили диверсию, чтобы поставить Реверсайд на колени.

— В логике ему не откажешь, — проворчал Питер.

— Но это не так! — вскипел Кристофер. — Аверсайд пострадал не меньше! Видел бы он, что у нас творится!

— Оставь, Крис, — Элис слабо улыбнулась. — Какое это теперь имеет значение?

— И что? Что они хотят? — нетерпеливо спросил Роджер.

— Разговор тет-а-тет, — Элис сложила письмо вчетверо и сунула в карман брюк. — На их территории.

* * *

Элис не помнила, как очутилась дома. Рокси радостно бросилась ей навстречу, предвкушая кормёжку, но она не обратила на кошку никакого внимания. Коммуникатор судорожно вибрировал, сообщая о переполненной памяти, — это продолжалось с той самой минуты, как она вернулась в свой мир. Ей пришлось сунуть строптивый аппарат в кувшин с водой.

Уже не сдерживая эмоции, она бросилась по лестнице наверх, в порыве безотчётной ярости опрокидывая оказавшиеся на пути табуреты, стулья и этажерки. Там, в Департаменте, в окружении соратников и друзей, ей остро хотелось побыть одной, но сейчас одиночество тяготило её, заставляя злиться ещё сильнее — злиться на саму себя, вымещая свой гнев на всём, что попадалось под руку.

Никто не виноват в случившемся, в том числе и она сама. Элис это, конечно, понимала, — только это было слабым утешением.

Силы, данные им природой, безмерно велики. Этой силой можно воспламенить воздух или заморозить воду, можно взмыть ввысь, сведя гравитацию к нулю, или сравнять с землёй многоэтажный дом: стоит лишь снять перчатки и сосредоточиться на определённой мысли.

Только одно всегда было и будет непостижимым и неизменным: время. Обратить время вспять не дано никому: ни людям, ни фэрлингам.