был болен все месяца без тебя. Меня ломало от нехватки тебя, — я нашёл ответ на вопрос. Что со мной происходит? Всё это время я нуждался в ней и когда обрел её снова, вернул себя. Я вхожу в неё резким толчком, и она стонет, сжимая локоны моих волос. Ей нравится. Я сильнее сжимаю её бедра, дико желая овладеть каждой свободной частичкой тела. Моя. Моя. Моя. Я слишком поздно понял, настолько она моя. Глубоким толчком я заслуживаю громкий выкрик, исходящий из глубин горла Терезы.

— Тише, девочка, — шепчу я, закусывая мочку её уха.

— Ты ведь не хочешь, чтобы гости услышали, как тебе нравится быть оттраханной на важном мероприятии. Возле стены в библиотеке с раздвинутыми мокрыми ногами, принимая каждый дюйм меня, — рычу, кусаю, беру. Меня завораживает одна лишь мысль, что её громкие стоны услышит каждый чертов клерк Андреаса. Я помечу её на всех открытых местах, оставив свой запах, часть себя на ней. Каждый увидит мою одержимость, каждый поймет, что, не смотря на всё золото в мире, рядом с ней я являюсь самым богатым человеком в мире.

— Харрис, я-я… — она задыхается, судорожно глотая воздух и сильнее сжимая мои волосы.

— Я не позволял тебе, девочка, — говорю я, медленными движениями большого пальца проводя круги по её чувствительному центру. Секунда и я чувствую лезвие ножа на своей шее. Я смотрю на неё. Измученная, страстная, возбужденная и натянутая до предела с потным лицом и грудью, она держит нож у моей шеи.

— Ты дашь мне кончить, волчонок, — приказывает она и изумившись, я с силой надавил на её клитор, посасывая нижнюю пухлую губу. Она стонет, крепче прижимается ко мне и её тело обмякает. Мычание оргазма прерывистым звуком прикрытое моим поцелуем — официально лучший звук.

Я аккуратно опускаю её, придерживая за талию.

— Такая ты нравишься мне больше, — признаюсь, с ног до головы осматривая взбудоражено красивый вид Терезы. Волосы растрёпаны, глаза сияют, помада размазана, платье покосилось, дыхание неровное, а ноги ватные. Я приближаюсь к ней, и моя рука дрожит от желания коснуться волос, шеи, руки.

— Можно загадать желание? — спрашиваю я, явно удивляя её. Каждый день мы сталкиваемся с несправедливостью и насилием. В таком мире кажется, что ничего не может измениться, что чудо просто невозможно. Мир жесток и непредсказуем для желаний и чудес.

— Какое? — интерес в её зеленых глазах заставляет меня заправить прядь волос за ушко, чтобы быть ближе к взгляду девочки. Видеть её. Её улыбка, глаза, ее доброта и нежность — все заставляет мое сердце биться быстрее.

— Позволь мне исправить ошибки. Позволь искупить свою вину. Позволь мне видеть тебя в своём особняке, роющуюся в земле и пахнущую компостом. Позволь учиться с тобой проявлять давно забытые эмоции. Позволь… — я не договариваю, потому что вижу её глаза и замолкаю. Моё сердце бьётся, нервы сдают, а дыхание учащается. Она встаёт на носочки, протягивает руку к моей щеке, и я вижу скопившиеся слёзы в уголках её глаз.

Позволь, моя девочка.

— Пообещай мне кое-что, Харрис и я позволю. Я дам твоему желанию сбыться, — говорит девушка и я моргаю, не совсем понимаю суть её слов.

— Всё, что угодно, Тереза.

Она отстраняется, бегло смотрит на улицу за окном. Мы отсутствуем минимум 30 минут. Время, за которое Андреас мог начать тревожиться, но сегодня я не намерен потакать дяде. Сегодня я заберу её. Я заберу её, даже если придётся всадить пулю в его сердце на глазах у всех семей. Даже если меня сочтут предателем и застрелят на месте. Я сделаю всё, чтобы отомстить за Терезу и дать ей то, что она заслужила. Дать ей свободу, её жизнь, её творчество.

— Мы совершили множество глупых ошибок, Харрис и я с трудом нахожу слова, чтобы выразить свои чувства. Ты помогал мне обретать себя, ты по-своему направлял меня к той, что глубоко сидела внутри и не собиралась выходить. Ты возродил меня, дал волю моим эмоциям. Поэтому я выбирала тебя, поэтому я безнадежно влюбилась в тебя, потому что ты единственный кто видел во мне — меня, Харрис. И если бы мне предложили выбор, я бы всегда продолжала выбирать тебя. Это всегда будешь ты, — она говорит торопливо и от её слов я хочу разбиться на мелкие осколки, словно фужер. Её слова заполняли мой кувшин морской водой, от пролития которой разбушевался настоящий шторм. Я был заполнен до краев. Мне хотелось быть с ней. Нет. Я нуждался быть рядом с ней. Тереза отходит, её маленькая ручка просовывается куда-то сквозь полку, и она достаёт чёрную папку.

— Пообещай, что возьмёшь её и уедешь. Уедешь прямо сейчас, Харрис, не задавая вопросов. Мы увидимся на моей выставке, и я смогу выполнить твоё желание, — заканчивает она, выдыхая воздух, будто он был токсичным для её лёгких. Я сжимаю руку, переводя взгляд с папки на её лицо.

— Я не оставлю тебя. Особенно с ним, Тереза. Больше ни за что не оставлю, — уверенно говорю и приближаюсь. Она пугается, закусывает губу и костяшки её пальцев бледнеют на фоне чёрной плотной материи. Я достаю пистолет из кобуры за спиной и от вида оружия, зрачки Терезы расширяются. Её губа дрожит, девушка судорожно сглатывает, будто боится.

— Ты оставишь. Ты выполнишь моё обещание. Прошу, — её оленьи глаза, в которых скопились слёзы и надежда. Как мне верить ей?

— Я слишком много раз оставлял тебя, девочка. Сегодня я заберу тебя, — я уверен в своих словах. Я не оставлю её с ним ни на секунду. Во мне вскипает гнев от одной мысли, что он делал и сделает с ней. Её синяки, боль, слёзы. Я являюсь жестоким человеком, но меня сделали таким. Андреас же является чудовищем по собственной воле. Я заберу частичку себя, что всегда принадлежала мне и найду способы избавить от дяди.

— Я виноват перед тобой, — я делаю шаг и её дыхание сбивается. Перевожу взгляд на папку и склоняю голову. Раздаются шаги за дверью, и мы оборачиваемся.

— Ты виноват. Ты самым гнусным и ужасным образом предал меня. Это преступление на фоне моего доверия к тебе. Я ненавижу тебя, Харрис, но я дам тебе шанс, если ты сейчас же уберешься из особняка Андреаса, — она торопливо