Как Фелкерсам получил Рыцарский крест — Миссия его подразделения в Майкопе — Рассказ Фелкерсама — Ненастоящая экзекуция казаков — «Наконец-то вы здесь!» — С генералом НКВД — Телефонная станция армии взлетает на воздух — Большая игра на телефонной станции Северного Кавказа — 23-я танковая дивизия входит в Майкоп — В окруженном Иновроцлаве — «Пробивайтесь этой ночью» — Вальтер Гирг и его русские — В 500 километрах в тылу позиций неприятеля с Рыцарским крестом под шарфом — «Вы советский шпион» — Один из наиболее невероятных эпизодов войны — «Русская рулетка» с пятью патронами в барабане.

Сейчас мне хотелось бы рассказать об Адриане фон Фелкерсаме.

Когда 150-я танковая бригада была расформирована, Фелкерсам, командовавший находящейся в ее составе боевой группой «Z», попросил меня назначить его командиром батальона «Охотничье подразделение Восток». Я был против, убеждая, что вместе с ним потеряю начальника штаба, — и это в тот момент, когда нам необходимо планировать различные трудные операции. Он согласился со мной. Однако я лишился этого аргумента после прибытия во Фриденталь 1800 офицеров и солдат дивизии «Бранденбург», среди которых находился отличный начальник штаба подполковник Вальтер.

12 января 1945 года я дал согласие на принятие Фелкерсамом должности командира «Охотничьего подразделения Восток I». Это подразделение не могло и мечтать о лучшем командире. Однако у меня было мрачное предчувствие, и приказ о назначении на должность я подписал неохотно.

В начале января 1945 года у нас уже не было иллюзий (кроме надежды на чудо) касательно результата войны. Ни наступление в Арденнах, ни произведенный после него удар в Сааре и Эльзасе (1–26 января) не принесли ожидаемого эффекта. Обе стороны взаимно обессилели, и ситуация на Западном фронте стабилизировалась на несколько недель. 68 немецких дивизий сражалось против 69 дивизий союзников. Американские войска перешли через Рейн только лишь 8 марта по мосту в Ремагене, который мы так и не сумели полностью разрушить.

С этого момента противник на Западе имел сокрушительное превосходство, особенно в воздухе. Его 79 дивизиям противостояло лишь около 30 немецких дивизий, материально и морально не способных выиграть какое-либо сражение.

Однако с 8 января 1945 года мы все знали, что самые трудные бои нас ожидают на Востоке.

Несмотря на провозглашение принципа «безоговорочной капитуляции» и директив плана Моргентау (который еще более ухудшил написанный и отредактированный Борманом приказ фюрера, предписывающий уничтожить эвакуированные промышленные предприятия[259]), мы все же надеялись, что немецкая земля на Западе не окажется полностью превращенной в руины.

Нам было известно, что на Востоке все будет иначе.

Советы были остановлены на линии Вислы в июле 1944 года. С той поры они сосредотачивали огромные силы и средства, беспрерывно поставляемые им западными союзниками. Рузвельт и Сталин договорились начать одновременно наступление на Востоке и Западе 20 января 1945 года. Как я уже писал, Черчилль попросил Сталина ускорить наступление, так как наше контрнаступление в Арденнах нарушило англо-американские планы.

Сталин начал наступление только лишь 12 и 14 января, бросив в бой 225 пехотных дивизий и 22 танковых корпуса.

Генерал Гудериан рассчитал соотношение сил, свидетельствующее о преимуществе советских войск:

Несмотря на все это, необходимо было сражаться. Это был вопрос жизни и смерти. В «Мемуарах солдата» Хайнц Гудериан, тогдашний начальник Генерального штаба сухопутных войск, отвечавший за руководство действиями войск на Восточном фронте, пишет, что первое советское вторжение в Восточную Пруссию оказалось предсказанием судьбы, которая ожидает немецкий народ в случае, если он не сможет удержать приближающуюся волну.

В развалинах лежало 700 лет труда и цивилизации. Гудериан констатирует: «Перед лицом такого будущего требование безоговорочной капитуляции было жестокостью, преступлением против человечества, для солдата, кроме того, еще и позором».

18 января 1945 года штурмбаннфюрер фон Фелкерсам оказался вблизи расположенного на северо-восток от Познани Иновроцлава. Там, в центре семидесятипятикилометрового фронта, растянувшегося между Вислой и Вартой, он принял удар неприятеля. На этот фронт ринулась тридцать одна пехотная дивизия и пять танковых корпусов, при поддержке многочисленной артиллерии и сильной авиации.

Я с беспокойством следил из Фриденталя за ходом операции с помощью радио. У меня не было возможности помочь ему людьми, поэтому я послал две дюжины грузовиков с продовольствием и боеприпасами — он добивался их с 18 января. Когда через два дня мне стало известно об окружении Иновроцлава, я создал себе условия, дающие возможность наблюдать вблизи за ходом сражения. Я доверял показаниям Фелкерсама в тактике; он взял на себя командование всеми подразделениями в окруженном городе. Однако информация, поступавшая ко мне с других участков фронта, доказывала, что превосходство неприятеля действительно было сокрушающим. «Охотничье подразделение Восток» и остатки других подразделений составляли лишь горстку солдат перед лицом огромной массы вражеских войск. Я был готов совершить недисциплинированный поступок и приказать моему батальону тотчас же отступить после получения сигнала тревоги.

Адриан фон Фелкерсам, бесспорно, принадлежал к числу наиболее элегантных и сохраняющих хладнокровие искателей военных приключений. В 1945 году ему пошел двадцать седьмой год. Он был рослым, худощавым молодым человеком с серыми глазами. Чтобы изобразить более точно его портрет, я приведу историю, которую он рассказал мне как-то вечером во Фридентале. За подвиг в той операции он получил Рыцарский крест:

«Это было в июле 1942 года на Кавказе. Хотя я и являлся всего лишь лейтенантом дивизии «Бранденбург», в этой операции мне требовалось сыграть роль майора Трухина из НКВД, прибывшего прямо из Сталинграда со специальными инструкциями (позволю себе окутать их туманом тайны) и подразделением, насчитывающим 62 человека. В большинстве своем оно состояло из жителей Прибалтики, бегло говоривших по-русски. Остальными были выбранные лично мной судетские немцы. Мы особо не гордились формой НКВД, но ничего не поделаешь, особенно если противник не соблюдает военное право. Мы оказались во главе 17-й армии Рихарда Роффа, а, точнее, 13-й танковой дивизии генерала Трауготта Герра, достигшей в Армавире трубопровода Ростов — Махачкала — Баку. Нас десантировали вблизи населенного пункта Белореченска, находящегося в 50 километрах на северо-запад от Майкопа — крупного нефтедобывающего центра. Мы получили два задания: максимально облегчить нашим танкам захват Майкопа и обеспечить (по мере возможности) охрану от уничтожения оборудования, предназначенного для добычи нефти.