мысли и затем просто-напросто удерживать их в этом состоянии. Назвать это вторжением даже карающий меч не посмеет — разбираться в этих мыслях я не стану. Напротив, предоставлю светлым возможность заявить — с присущим им самодовольством — о резко возросшей способности сосредотачиваться в условиях постоянной бдительности.

Задача столь масштабного воздействия на мысленный процесс — причём, одновременно на трёх объектах — подстегнула мой шаг.

Нужно немедленно возвращаться — в надежде, что неудержимое хвастливое пустозвонство бывшего хранителя задержит его у своих, и я успею опробовать свою идею на одной Татьяне. С общепризнанной простотой её мышления я легко смогу и заметить, и устранить любый погрешности в схеме подавления, если таковые обнаружатся.

Добравшись до выхода из нашей цитадели, я вновь вспомнил Гения. С досадой, почти с раздражением. Прямо за этой дверью слово «немедленно» следовало на некоторое время забыть — ограждающий нас от нападения светлых Путь поспешности не прощал. И некоторое время его прохождения было отнюдь не коротким.

Неужели нельзя было перед уходом — вместо философских рассуждений о нетленности знания — создать мне прямой проход через заградительную систему? А вот на подарки бывшему хранителю время у Гения нашлось.

Неужели нельзя было обойтись без столь нарочитой демонстрации его же тезиса о вирусе недоверия, массово поразившем оба наши течения? Мысль о моей добровольной сдаче светлым факта временного ослабления наших позиций смехотворна. Об их проникновении в моё сознание — тем более. А вот на карающий меч во время подготовки похищения Татьяны и подкидыша этот вирус у Гения не распространился.

И уж по крайней мере, неужели нельзя было не тратить впустую мои драгоценные минуты во время нашего контакта в его апартаментах? Это как раз те минуты, которые потребуются мне для создания фильтра для Татьяны — но не в присутствии её бывшего хранителя и карающего меча с их постоянными дилетантскими репликами. И правильная постановка задачи их нейтрализации никак не приблизит меня к началу её выполнения …

Я снова замер перед уже открывающимся выходом из нашей цитадели. Вот с того места — прямо передо мной — и унесла бывшего хранителя телепортация. И теперь, после подтверждения Гения, я уже знал, почему.

Ощущение было ошеломляющим — впервые в жизни мне удалось разгадать шараду не имеющего аналогов ума. Сейчас никто не был нужнее Татьяне, чем я — ей первой придётся столкнуться со сканерами.

Остальным, впрочем — тут же одёрнул я себя — вовсе не нужно знать, что я нашёл способ и назад телепортироваться. Поэтому своим конечным пунктом мне лучше избрать место без свидетелей.

Перед моим мысленным взором почему-то возник лишённый малейшего личного пространства второй этаж. Неразумно, досадливо покачал я головой — моё появление ни в коей мере не должно отличаться от возвращения остальных. Татьяна и так начала уделять мне не к месту пристальное внимание.

Краем глаза я заметил некое движение. Резко глянув туда, я увидел на подлокотнике стоящего спинкой ко мне кресла судорожно вцепившуюся в него мускулистую руку. Из-за спинки послышалось натужное сопение — в перемешку с выражениями, извергать которые, не переводя дыхания и не краснея, могло только одно существо.

Карающий меч.

Неужели он уже на месте? — зажмурился я от очередного острого укола крайней несправедливости. Это я сейчас там жизненно необходим, а не он!

Когда я открыл глаза, рука на подлокотнике исчезла. Сопение за спинкой кресла сделалось ещё более яростным, а вот его источник словно в воздухе растворился — в то время как остальные элементы картины перед моими глазами вдруг сделались кристально чёткими.

Для верности я сделал шаг вперёд и коснулся ближайшего кресла. Я даже сел в него — и у меня пропали последние сомнения: Гений, как всегда, оказался прав. Наши величайшие изобретения достались светлым случайно, и они пользовались ими, как земные бабуины, наткнувшиеся на высокоточный прибор и колотящие им по орехам.

Не стоило, впрочем, уподобляться им в самолюбовании. Телепортация доставила меня судя благодаря правильной формулировки цели её применения — и к этой цели самое время и перейти.

Но не по лестнице, остановил я себя. Вовсе незачем афишировать одно из немногих своих преимуществ, доставшихся мне по полному праву.

Окна на втором этаже в точности копировали такие же на первом — а именно, располагались только на фасаде здания. Мне пришлось поблагодарить карающий меч — мысленно и под блоком, чтобы он не принял элементарную вежливость за карт-бланш его попыткам установить свою диктатуру — за то, что он разместил Татьяну спиной к ним.

Я выбрал самое дальнее от неё окно, открыл его и выглянул наружу, чтобы оценить расстояние до земли.

Сзади меня послышался подозрительно добродушный голос карающего меча.

Которому тут же — не менее отчётливо — ответил бывший хранитель.

Да где же здесь смогла телепортация надобность в них усмотреть?! Укол двойной несправедливости ощутился, словно тычок острого копья между лопаток … и меня выбросило из окна на землю. Которая оказалась несколько ближе, чем мне увиделось сверху, и сгруппироваться я успел лишь частично.

Поднимался на ноги я не спеша. Сгибая и разгибая каждую руку и ногу, чтобы убедиться в их целости, я вдруг осознал, что всё ещё слышу разговор карающего меча с бывшим хранителем. Несмотря на откровенное хамство последнего. Из чего следовал единственно возможный вывод: беседуют они на расстоянии друг от друга, а значит, мысленно.

У меня вырвалось — вполголоса — совершенно оправданное замечание о коварстве радетелей светлых помыслов. Чистоту которых они блюдут лишь для своих соплеменников, а с представителями нашего течения не гнушаются никакими провокациями за мысленной спиной.

С другой стороны, к двери здания я подходил с видом, в точности соответствующим окончанию длительного пешего перехода. Даже времени хватило составить формулировку своего следующего возвращения из нашей цитадели: Моё присутствие здесь жизненно необходимо с тыльной стороны здания, ибо в случае менее удачной попытки имитировать паритет в телепортации, фильтровать мысленный процесс светлых провокаторов будет некому.

Создание фильтра для Татьяны прошло даже быстрее, чем я ожидал.

Неожиданностью для меня стало то, что прошло оно практически без моего участия.

Не успел я толком объяснить ей угрозу, исходящую от сканеров, как она кивнула, сосредоточенно хмурясь.

— Это как при трансляции, что ли? — коротко спросила она.

Я начал смутно догадываться, что именно увидел в ней Гений: при всём своём опыте бывший хранитель и карающий меч встречали дурную весть бесполезными эмоциональными всплесками — она же сразу принялась думать, что делать. И оказалась намного ближе их к истине.