Каждое их них требовалось развернуть — я сомневался, что Гений сможет сделать это сам, а о том, чтобы просить мою дочь проконсультироваться по этому поводу с её опекуном, не могло быть и речи — и изображать потом полную погруженность во взаимодействие со сканером. В крайне неудобной позе: навалившись грудью на стол, со сложенными на нем — и прикрывающими телефон — руками.

Я методично пробегал глазами одну открываемую характеристику за другой, не вчитываясь и не вдумываясь в них — это была задача Гения. После каждой порции он благодарил меня, давая знак, что мои послания получены, но коротко — без вопросов и комментариев. Возможно, он уже находился слишком далеко или даже приступил наконец к переговорам с высшей властью светлых. Как бы то ни было, меня это вполне устраивало — в отличие от периодических проверок фильтра Татьяны, наблюдений за остальными присутствующими и трансляций нашему главе их перепалок, моя линия связи с Гением и так работала практически безостановочно.

Я вспомнил, как пошутил однажды, когда моя дочь с юным мыслителем — узнав о своей двойственной природе — загорелись идеей разыскать всех себе подобных.

— А жизни-то хватит? — подначил я её тогда.

— Всех! — решительно отрезала она даже без тени своей обычной обезоруживающей улыбки.

Сейчас я получил возможность убедиться, что она — как и следовало ожидать от моей дочери — шла всё это время к поставленной цели не только без малейших колебаний, но и с полной самоотдачей. Более того, с каждым новым сообщением от них у меня крепла уверенность, что и юный мыслитель занялся обработкой собранной ими базы отнюдь не только в последнее время.

Что ставило под вопрос заявление моей дочери о том, что они уделяют этой обработке исключительно время свободного посещения занятий.

Я задал ей прямой вопрос об учебе в свое ближайшее посещение нашей цитадели — она отмахнулась от него, как от сущей чепухи.

— Да ничего мы не забросили! — затараторила она раздраженной скороговоркой. — Модули все сдали и уже договорились, что прямо на зачеты и экзамены придем. Чтобы одногруппники не бесились.

— Что случилось? — удивился я — до сих пор моей дочери всегда удавалось поддерживать самые любезные отношения со всем своим окружением.

— Игорь, когда отвечает, всегда больше рассказывает, чем преподаватели давали, — пояснила она с явно различимой гордостью в голосе. — И они потом только с ним и говорят. Вместо того, чтобы других опрашивать. А у тех потом оценок нет, и они на него прямо волком смотрят.

Я задумался. Это моя дочь всегда с легкостью избегала конфликтов, происходящих из типичных для человеческого общества зависти и ревности — но не юный мыслитель. Его постоянная отрешенность, которая со стороны даже мне когда-то казалась беспредельной и беспочвенной заносчивостью, никогда не вызывала к нему особой симпатии.

Раньше это компенсировалось неизменным расположением окружающих их людей к моей дочери, распространявшемся и на него — сейчас, похоже, она с головой ушла в поддержку его новых обязанностей, и ее постепенно затягивало в следующую за ним повсюду атмосферу неприязни.

С одной стороны, я приветствовал ее верность данному мне слову о сокращении земных контактов, с другой — кому, как не мне, было знать, на что способна человеческая неприязнь …

Собственно говоря, знать о ней было положено и карающему мечу.

О которой он сам громогласно заявлял еще после совещания у Гения.

Я принялся ломать себе голову — ту ее часть, которая освобождалась в перерывах между трансляциями нашему главе — над тем, как спросить у великого карателя, выделена ли юному мыслителю охрана, не выдав при этом источник своего беспокойства.

Помогла мне, как ни странно, другая проблема, которая начала уже вызывать у меня серьезное беспокойство — даже свернутые сообщения от моей дочери разряжали телефон куда быстрее, чем я предполагал.

Ситуация казалась безвыходной. На земле у меня не осталось ни одного надежного контакта, кроме моей дочери, а у нее не было ни малейшей возможности передать мне зарядку. У карающего меча известие о столь скорой надобности в ней могло вызвать ненужные вопросы. Мысль об обращении за содействием к нашему главе вообще исключалась из рассмотрения. Так же, впрочем, как и перспектива остаться без связи с моей дочерью.

Когда показатель заряда начал приближаться к критической отметке, я уже решился было на ненужные вопросы — сошлюсь на особенности своей модели телефона. И на его возраст, если первого объяснения окажется недостаточно. Если карающий меч не отвлечет прямое признание его преимущества в техническом обеспечении, можно будет официально запросить у него более современную модель телефона.

Будет интересно понаблюдать, что скорее подавит — без моего малейшего участия — его любопытство: расчеты дополнительных расходов или угроза потери вышеупомянутого преимущества.

Карающий меч лишил меня этого удовольствия — принеся зарядки ко всем телефонам именно в тот день, когда я окончательно продумал все возможные последствия отчаянного шага и минимизацию каждого из них. У меня даже мелькнула мысль, не сказалась ли многосторонность выполняемой задачи на уже ставшей моей второй натурой защите собственного сознания от непрошеного вторжения.

Это сомнение, впрочем, было попросту смехотворным — чего не скажешь о следующем.

— Кто их передал? — подозрительно прищурился я. — Марина с Дарой, надеюсь, все еще в стороне? Игорь под наблюдением, а Тоша донести может …

— Своих орлов сгонял, — самодовольно перебил меня карающий меч. — Одна нога здесь, вторая там — даже без обоснования посещения земли обошлось.

Я решил воспользоваться его упоением собственной предусмотрительностью.

— А ты, кстати, помнишь, — продолжил я словно между прочим, — что твоих нужно к Игорю приставить на постоянной основе?

— Ну, давай — поучи еще меня, что я должен делать! — тут же вспомнил он, что максимальное упоение испытывает от собственной грубости.

А вот о данном по собственной воле обещании обеспечить охрану юного мыслителя он определенно забыл, поскольку та появилась у последнего только после этого разговора.

Узнал я об этом во время своего следующего посещения нашей цитадели.

Глава 10.15

— Уже думал, что не смогу сегодня позвонить, — начал я разговор с моей дочерью с проверки правдивости карающего меча, — но зарядки как раз вовремя принесли.

— Ой, ты прямо с языка снял! — снова затараторила она извиняющимся тоном. — Я все время забывала тебя спросить, а мы с Игорем уже давно думаем, как вам их передать …

— Вас кто-то просил об этом? — мгновенно напрягся я, решив, что если карающий меч солгал мне, то никакое любопытство в отношении источника моей осведомленности меня