… Минут через десять падающие лучи солнца в наше убежище вдруг замерцали – кто-то, по всей видимости, двигался снаружи, перекрывая свет. Я оторвался от стены, стараясь ступать как можно тише, подобрался к едва заметным отверстиям.

– И там никого, Васильич… – донесся до меня чей-то разочарованный голос.

– Зато эти готовы, – сказал другой.

– Ладно, черт с ними, – произнес Мороз. – Давайте быстро в вертолет. Через несколько часов тут будет, как говорят пиндосы, «hell and high water».

– Что-что, Васильич? – переспросил «специально обученный».

– Да проехали… Говорю, кто бы тут ни остался, уже и так по любому трупы.

– Автобус ихний точно не поедет?

– Без колес?.. Ты издеваешься. А пешком отсюда им не успеть уйти. Все, летим, думаю, этих мы быстро догоним…

– Это о чем он? – спросила Эльвира, когда голоса затихли.

– О том, что скоро эта гора взорвется, и нас засыплет и затопит, – ответил я. – Но все равно надо выбираться…

Шум вертолетных турбин усилился – видимо, наши гости решили покинуть лагерь у подножия обреченной горы. Обратный путь из этой пещеры, показался мне значительно более трудным и долгим… Вообще, страх немедленной смерти здорово подгоняет – куда сильнее страха смерти отложенной. К тому же на неопределенный срок.

Я выбрался из норы на свет, спрыгнул в расщелину и поймал Эльвиру, которая кулем свалилась на меня сверху – ладно еще, что она следила за собственным весом, а то бы точно раздавила в лепешку. Напуганная до полусмерти, с ободранным лицом и руками, вся перемазанная грязью и пометом летучих мышей, она совсем не была похожа на ту элегантную леди, что встречала нас когда-то в холле ДК имени Островского. Думаю, я и сам выглядел не лучше. Это только в кино участники современных крестовых походов умудряются оставаться чистенькими и наглаженными даже в самых экстремальных ситуациях.

– Нам что – действительно не успеть? – спросила Эльвира.

Мне не хотелось ей отвечать, но и не молчать же.

– Пошли, – сказал я. – Времени действительно очень мало.

Мы спустились по извилистому дну расщелины, по которому совсем недавно карабкались вверх, и скоро оказались на ровной площадке. Шум вертолета совсем стих, винтокрылая машина уже превратилась в едва заметную черточку в небе.

Недалеко от нас лежал человек – широкоплечий и толстошеий. Он уткнулся лицом в камни и чуть разбросал вытянутые вперед руки, словно пытался кого-то поймать перед смертью. Два кровавых пятна на спине говорили о том, что больше Ивану Курочкину не придется завязывать в узел стойки шасси. Второй покойник лежал навзничь, открытыми, неподвижными глазами пялясь в чужое для него небо. Американца мне даже было немного жаль – этот человек, даже несмотря на его принадлежность к более чем одиозной организации, мне всегда казался наиболее безобидным ее членом…

Однорукий Монин лежал возле машины – его куртка тоже заметно напиталась кровью на левом боку. Однако стоило нам с Эльвирой приблизиться, как Аркадий резко повернулся, посмотрел на нас и довольно бодро начал подниматься, хотя и зашипел при этом от боли.

– Резануло вдоль ребра, – выдохнул он. – Дай аптечку, проводник.

– С чего это ты меня «проводником» называешь? – спросил я, вытаскивая из-под сиденья коробку с бинтами.

– А кто же ты еще?.. Сегодня ты получил эту роль…

Монин зашипел от боли снова, стаскивая куртку – одной рукой он управлялся ничуть не хуже своего самозванца.

– Эльвира, окажи ему помощь, – сказал я, протягивая аптечку женщине.

– Нам же не успеть, – пробормотала она. – Ты же слышал…

– Если ты будешь делать как я скажу, – начал внушать я, – мы успеем… Но сначала помоги товарищу…

Аркадию пуля не причинила особого вреда, хотя кровавая борозда на левой части спины выглядела страшно. Пока Эльвира смывала кровь и слушала вопли раненого, я взялся за работу. Мерзавцы, конечно, знали, что делают: два колеса они изрубили на тот случай, если я имею в запасе хотя бы камеры для шин – а у меня камер было аж четыре штуки (две я уже поставил назад, а передняя резина стояла бескамерной). Но такие покрышки в любом случае нужно уже было выбрасывать, а запаска у меня была одна, да и та драная. Впрочем, для камерного ската она годилась (если ехать недалеко и небыстро).

Но есть еще одно колесо… Я забрался по трапу на крышу «тойоты», где на всякий пожарный установил дополнительный багажник еще перед выездом. Пожарный случай настал. Из пластикового контейнера я вытащил отличную покрышку, натянутую на стандартный колесный диск от «хайса». Я сбросил колесо вниз, потом спустился на землю и вытащил из кофра с инструментом монтировки. Убедился, что Эльвира уже заклеила Монину поврежденную шкуру и приступила к перевязке. Подняв один из скатов машины домкратом, я подозвал обоих своих попутчиков:

– Если мы хотим отсюда уехать, помогайте. Сейчас я сниму колесо, ваша задача общими усилиями его заменить, пока я занимаюсь другим.

– Но… – начал было Монин, покрутив в воздухе единственной рукой.

– Я этого никогда не делала, – пробормотала Эльвира. – Зачем, когда есть шиномонтажки…

– Аркадий, ты представляешь, как это делается? – спросил я. – Эльвира тебе поможет. У вас на двоих три руки и четыре колена. Действуйте.

Эльвира и Аркадий неумело принялись орудовать баллонным ключом. Ладно, пора показать, кто здесь реально владеет ситуацией… Хотя бы и без оружия. Ивана, видимо, обыскали, а Ричард с пистолетом не ходил…

– Не понимаю, чего ты добиваешься, – сказала Эльвира. – Они и аккумулятор угробили. Хочешь сказать, что у тебя запасной есть?

– Именно это я и хочу сказать, – произнес я, вытаскивая фанерный ящик, надежно закрепленный под одним из сидений в салоне. – Если собираешься в сомнительный и неблизкий путь, запасной аккумулятор никогда лишним не будет…

Мне пошел впрок небольшой, но поучительный опыт перегона машин из Владивостока по федеральной трассе – нереально длинной и временами мистически пустой дороге, соединяющей Дальний Восток и Западную Сибирь. Если бы однажды я проигнорировал совет бывалого «гонщика», и не взял с собой два «лишних» колеса, один «лишний» аккумулятор, да плюс к ним еще кое-что «лишнее» по мелочам, то сейчас мы бы тут не плясали возле «хайса» и не раздумывали о том, как выжить. А если бы кто и плясал тут, то явно без меня.

Пока Эльвира и Аркадий заменили одно колесо, я установил запасной аккумулятор. Двигатель запускал с некоторым замиранием сердца – мало ли, вдруг эти вредители сделали с машиной что-еще, что не видно снаружи сразу? Нет, мотор без особой охоты, но все же провернулся, зафыркал, заурчал сравнительно ровно и без посторонних шумов. Отлично… Тормозные шланги