Кристина на всякий случай поднялась с земли и сделала пару шагов прочь.

— Постой, ты куда? — спросил парень. — Я-то тебя давить не собираюсь… Ты, вообще, кто?

— Что значит — кто?

— Ну, то, что ты не вампирша, я понял — иначе с тобой был бы другой разговор — не хватало еще, чтобы всякие шатались по моей территории. Но ты и не оборотень… Погоди-ка, дай взглянуть, — как ни странно, после этих слов парень протянул к ее лицу руку. Кристина невольно отстранилась.

— Ну, ничего себе! — пробормотал парень. — И после этого ты говоришь, что ничегошеньки не знаешь?! Это с такой-то силищей! Хватит придуриваться-то! Кто ты такая?

— Я — ведьма, — сообщила Кристина — на сей раз, без особой гордости.

— Раз ведьма — значит, должна ведать, — резонно произнес парень. — Ну, и зачем ты меня разыгрываешь? Автомобиля испугалась — так я тебе и поверил!

— Нет, правда ведьма — только с той стороны, — возразила она. — Из… параллельного мира.

— Да не бывает такого, — раздраженно заявил вампир. — Вот что я скажу — здесь не болтайся, а если шла в ту сторону, — он кивнул на обелиск, — так и иди себе. Будет она тут честных жителей разыгрывать!

Кристине ничего не оставалось делать, как удалиться.

Она опять оказалась в сквере — возможно, он считался здесь ничейной землей. Теперь, немного подумав, она поняла одно — этот мир надо изучать, а беседа пошла ей на пользу. Надо бы порасспросить этого парня, где здесь существуют безопасные тропы, как можно до них добраться… Значит, он считает, что самое безопасное время в этом мире — ночь? Надо проверить и это…

Девушка еще раз обошла обелиск, потом, как будто вспомнив о чем-то, достала из сумки тетрадь и начала тщательно перерисовывать незнакомые буквы. В конце концов, почему бы не наткнуться на такой же алфавит и в обычном мире? Ведь этот парень говорил по-русски… Или виной тому — телепатия?

Пока что вопросов было больше, чем ответов. Но она твердо решила — если внутренний голос, подсказывающий ей, что здесь можно, а что — нельзя, умолк, то в этом нет ничего страшного. Ответы она как-нибудь отыщет. А вот то, что этот странный парень уловил в ней какие-то особые силы — это было гораздо важнее. Она и сама чувствовала, что ее энергии хватит на нескольких человек. А значит, все у нее получится. Но пока что надо возвращаться в обычный мир и до поры до времени вести обычную жизнь.

Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и представить сквер с памятником Пушкину. Кристина рассчитывала, что ей предстоят очень долгие усилия — ведь сюда она попала далеко не с первого раза.

Однако на третьей попытке девушка ощутила, как на ее лице оседает противная мерзкая морось — такая обыкновенная и понятная в ее обычном, реальном осеннем Петербурге.

«Значит, с этим мы справляться научились», — подумала Кристина, оглядываясь по сторонам. Нет, все было в порядке, редкие случайные прохожие не обратили внимания на ее внезапное появление.

Пока что ей было известно, что — ничего не известно. Однако сейчас Стина твердо решила — знания она получит, и действительной хозяйкой этого странного параллельного мира станет. Но сперва неплохо бы выяснить, откуда у нее взялся такой источник силы, который слегка напугал (она это успела заметить) даже парня из параллельного мира.

— Значит, Жак Гарио, — медленно проговорил Рэкки. — Вот кто бы мог подумать, что через столько лет…

…Все было уже почти что в порядке. Изабеллу разместили в специальном помещении офиса «Третьей стражи», где содержали задержанных до особых обстоятельств — некоторое время назад там оказался не кто иной, как Ян. Рэкки самолично занялся лечением вампирши, а заодно и устроил допрос — точнее, просто беседу.

— Теперь все укладывается в схему, — покачал он головой. — Знаешь, Кор, есть некоторая часть «Третьей стражи», которая гораздо хуже наших заклятых друзей. Я бы предпочел иметь дело с Цибуленко и всем московским Сообществом — но не с парижским отделением «Стражи».

Корвин удивленно поднял брови.

— Думаешь, они что-то знали?

— Не просто знали — они положили проблему под сукно. Да, была такая группа Жака Гарио, проводили какие-то странные эксперименты — как раз во время революции. Причем, сперва Гарио сотоварищи вдрызг разругались со всей прочей «Третьей стражей». Те стояли против вмешательства в политику и, будучи разумными, вовремя подались из Франции. Потом группировка погибла — едва ли не в полном составе. Кто-то — в ходе экспериментов, кто-то — просто на гильотине, хотя есть мнение, что казнили уже мертвых. И это все… Такова официальная версия. Да, сам Жак Гарио считался одним из рьяных сторонников Робеспьера, его труп был найден на следующий день после переворота, и его гильотинировали. Не знаю, чем это объяснялось — возможно, что-то вроде контрольного выстрела…

— А что случилось на самом деле?

— На самом деле — Жак, конечно, был парнем безответственным до жути, надо было дать ему ума. И, хотя бы, уничтожить то, что он понатворил — все эти милые последствия. А они решили, что если ничего не замечать, дольше проживешь. И прожили, Кор, они прожили! Вернулись при Наполеоне, потом опять эмигрировали, потом кому только не служили. И все живы и здоровы, что характерно! Во французской «Третьей страже» есть хорошие ребята — но только не в руководстве!

Рэкки взял со стола какую-то бумагу.

— Это — их официальный ответ. «…История создания голема является мифологической, есть большая вероятность, что данный миф был создан Сообществом. В связи с этим вынуждены предупредить, что мы не обращались с просьбами о совместных действиях „Третьей стражи“ Санкт-Петербурга. В случае, если таковые будут предприняты, это станет нарушением конвенций и договоров, в связи с чем мы будем вынуждены принять адекватные меры…» Посредникам в Женеву станут жаловаться, что ли? Мы, мол, сидели и моргали, а русские взяли и у нас под носом прикончили голема — мифического, разумеется? Так, что ли? Дальше они долго заверяют нас в своем непреходящем уважении.

— Издеваются, что ли?

— Нет, — усмехнулся Рэкки, — это — дипломатия. Помнится, во время Крымской войны они конвенции отменили. «Стражники» других стран сразу же объявили о нейтралитете и нежелании действовать против русских коллег — но они тогда решили именно действовать. Потом извинения принесли…

— И что, придется позволить голему жить дальше?

— Придется смотреть по обстоятельствам. Голем сейчас, вероятно, ослаблен — Изабелла все рассчитала правильно. Вот только пока что он жив. Более того, мы даже не знаем, где точно находится эта самая «Анна Дюпон». У меня есть предположение, — но только предположение, что она большую часть времени проводит на границе между кромкой и текущей реальностью. Но местоположение нам выяснить не удается.

— Значит, оставить все как есть? — резко спросил Корвин.