тут же начали суетиться, бегать вокруг меня, — Ну же! Может, кто-нибудь уже вызовет скорую!?

Голос Стаса дрожал, он ничего не мог сделать и от безысходности только бегал со мной на руках по офису. Так и не дождавшись машины скорой, Стас усадил меня в свой автомобиль и сам довёз до роддома.

Меня тут же увезли в родильный зал, а Стас остался сидеть в коридоре. Уже через полчаса в роддоме были тётя Оля, Марина Дмитриевна, Владимир Петрович, Давид и Карина. Все ужасно переживали и расспрашивали Стаса, что же произошло и почему я начала рожать раньше срока. Тот сидел понурив голову и не отвечал ни на один вопрос.

— Стас, скажи мне, вы поссорились? — тихонько спросила тётя Оля, усаживаясь рядом со Стасом. Он медленно кивнул, — Алиса разволновалась и начала рожать раньше срока?

Стас снова кивнул и наконец поднял голову.

— Ей стало плохо, — подавленным голосом ответил Стас, — Когда я положил Алису на сиденье, то увидел кровь.

Все присутствующие громко охнули, прикрывая рты руками.

— О, Господи! — тётя Оля положила свою ладонь на свои губы, ужасаясь услышанному, — Что же теперь будет?

— Что с Алисой? — Карина тут же пробралась средь толпы, придерживая свой огромный живот, — Не дай бог она умрёт из-за тебя! Тебе не жить, Гордеев! — сурово сказала Карина, тыкая пальцем у лица Стаса. Тот посмотрел на неё тусклым взглядом и кивнул.

— Я сам себе этого не прощу…

Атмосфера в коридоре накалилась. Все переглядывались, охали, не знаю, о чём и думать. У родильного зала они провели несколько часов в гробовой тишине.

Наконец двери распахнулись, и в коридоре показался врач. К нему тут же подбежала тётя Оля, с надеждой глядя в глаза. Все засветились, бурно обсуждая, что же скажет доктор.

— Как моя племянница? — нервно теребя свои ладони, протараторила тётя Оля. Мужчина снял со своей головы белый чепчик и медленно качнул головой.

— Мне очень жаль… — монотонно произнёс он, и на всем этаже повисла мертвая тишина.

— Не-ет! — протянула Карина, хватаясь одной рукой за свой живот, а другой за локоть Давида, — Не может этого быть!

— Милая, ты в порядке? — Давид переключился на жену, обеспокоенно беря её за руку.

— Давид, я рожаю! — что есть силы завопила Карина, падая на стоящую позади скамейку. По её ногам потекла жидкость, и девушка схватилась обеими руками за низ своего живота.

К ней подбежали санитарки, и Карину увезли в родильное отделение. Давид разволновался не меньше, поэтому, схватившись за сердце, квадратными глазами смотрел на врача.

— О, Господи! Что здесь происходит!? Все рожают! — шокировано кричал он, оглядывая весь коридор.

Стас резко вскочил на ноги, с широко распахнутыми глазами смотря на доктора.

— В смысле!? Что с Алисой!? — дрожащим голосом спросил он.

— Девушка жива, — ответил врач, и все с облегчением выдохнули, — Но вот мальчика спасти не удалось…

Теперь уже Марина Дмитриевна подскочила со стула.

— Что с моим внуком!? Как это не удалось спасти!? — она растерянно развела руками, поглядывая на мужа.

— Мои соболезнования… — тихо сказал врач, оставляя всю семейку наедине. Стас закрыл глаза и опустился на корточки у стены, впиваясь пальцами в свои волосы.

— Мой сын… — вполголоса произнёс Стас. Давид тяжело вздохнул и опустился рядом с другом.

— Мои соболезнования, брат, — шепотом сказал Давид, трогая его за плечо.

Стас поднял краткий взгляд на тётю Олю, которая подавленно смотрела в одну точку. По щеке мужчины потекла одинокая слезинка, которую он тут же смахнул, но за ней последовали другие, и Стас беззвучно зарыдал, плотно закрыв глаза.

Тётя Оля что-то обсуждала с врачом, после чего тот позволил ей навестить племянницу. Тётя приоткрыла дверь и заглянула в палату. Я повернула голову вбок и слабо улыбнулась, увидев её.

— Как ты, моя родная? — ласково спросила тётя, усаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Немного голова болит, — шёпотом ответила я, — Тётя, где мой сын? Мне его не принесли. Ты случайно не знаешь?

Тётя Оля опустила глаза и глубоко вздохнула.

— Тётя? — от её пустого взгляда мне стало не по себе и я повторила свой вопрос, — Где мой сынок? Скажи, где он!? — от волнения мой голос повышается, а тётя поднимает на меня полные слёз глаза.

— Ты слишком сильно разволновалась. Мальчик погиб, — всхлипнув, прошептала она.

Весь мир для меня перевернулся в ту секунду. Я не знала, о чём и думать. В сердце что-то больно кольнуло, а глаза залили слёзы.

— К-как? — пробормотала я и тут же закрыла лицо руками, — Мой сын…

Тётя опустила свою ладонь на мою и сжала её, глядя прямо в мои, полные слёз, глаза.

— Лисочка, ты только не плачь… — слёзно попросила она, — Ты здорова, а это самое главное. У вас со Стасом ещё будут дети.

После слова «Стас» на мои глаза навернулся новый поток слёз, и я одёрнула свою руку.

— Ничего у нас с ним не будет, — холодно сказала я.

— Лиса, возможно, вы с ним сейчас поссорились. Но вы обязательно помиритесь, и всё будет…

— Тётя, он мне изменил! — перебила я, — Он сделал ребенка другой!

Мои слова вызвали на лице у тёти шок. Приоткрыв рот, она смотрела на меня. Все аргументы вмиг закончились, и она не знала, как теперь может меня поддержать.

— Так вот, что заставило тебя так разволноваться… — догадалась тётя, — И роды начались раньше срока…

— И была права, тётя. Стас урод и козёл, — гневным тоном процедила я, — Из-за его похождений погиб мой нерожденный сынок. Ненавижу его!

Из глаз ручьём текли горячие слёзы, и я упала лицом на подушку, пытаясь заглушить свои рыдания. Ведь сейчас я врала сама себе, понимая, как сильно люблю того, кто причинил мне столько боли.

«Я же на самом деле люблю Стаса, но его поступки… То, как он обманывал меня все эти месяцы, а я слепо верила в искренность его слов…»

Тётя Оля коснулась рукой моих волос и тяжело вздохнула.

— Отдыхай, дорогая. Тебе сейчас нужен покой. Побудь одна, — тихонько сказала она, покидая больничную палату. Я снова осталась одна и зарыдала пуще прежнего. Сердце разрывалось от боли потери сына, а я ничем не могла утолить эту боль, ведь сверху нависло ещё одно неприятнейшее воспоминание, от которого я и попала в роддом, где и погиб мой малыш.

Скрипнула дверь, и я повернула голову, чтобы посмотреть, кто пришёл. В пороге палаты стоял Стас, нерешительно передвигая ногами.

— Чего ты пришёл? — сухо спросила я.

— Потому что это наше общее горе, — ответил он, подходя к моей постели. Я резко вскочила с кровати и встала перед ним,