виду своего рода общую гарантию мюнхенских держав. Англичане не согласны предоставлять такую гарантию, какую они не могли бы осуществить, и они были бы весьма благодарны, если бы им стало известно, какой характер гарантии имеет в виду Прага. Из Берлина им стало известно, что Германия и Италия предполагают предоставить гарантию самостоятельно. Это было бы, конечно, крайне тяжело для англичан, которые охотно поддержали бы желание пражского правительства способствовать сотрудничеству четырех великих держав, ибо Англия опасается, что державы оси подорвут сотрудничество стран Западной и Центральной Европы. Англичане не могли бы дать какой-либо действенной гарантии против центральных держав, но они были бы готовы дать гарантию, если бы по крайней мере три из четырех держав выступили в пользу Чехословакии. Англия ни в коем случае не желает давать индивидуальной гарантии; она желает дать ее лишь совместно с двумя другими великими державами (тремя из четырех), так как англичане не поставят себя в положение, в котором оказалась Франция в октябре этого года.

Чехословацкий министр ответил:

любая форма гарантии была бы желательна; чем шире она будет, тем лучше;

мы желали бы иметь эту гарантию как можно скорее;

отвечая на вопрос Ньютона о возможной гарантии со стороны других государств, кроме тех, которые участвовали в Мюнхене, министр заявил, что чехословацкое правительство еще не рассматривало этой возможности, но что этот вопрос немедленно будет подвергнут рассмотрению после того, как мюнхенские державы по взаимному соглашению урегулируют вопрос о гарантии.

В ходе дальнейшей беседы английский посланник несколько раз настойчиво подчеркивал возможность того, что Чехословакия удовлетворится гарантией одной только Германии, являющейся, по его мнению, наиважнейшей, ибо в Праге, вероятно, хорошо известно, как неохотно дает Англия гарантии в тех случаях, когда британские интересы не затрагиваются непосредственно, и еще менее охотно в тех случаях, когда она, как это имеет место в данном случае, имеет основание питать сомнение в том, что ее гарантия чем-нибудь будет нам полезна.

120. Письмо посла Франции в Германии Р. Кулондра министру иностранных дел Франции Ж. Боннэ

15 декабря 1938 г.

Беседы, которые Ваше превосходительство недавно имел с министром иностранных дел рейха (док. № 118), видимо, позволили выяснить позицию германского правительства по основным текущим политическим проблемам. Вам тем не менее, наверно, будет небезынтересно узнать о моих – хотя и отрывочных – впечатлениях, сложившихся после первых контактов с немецкими кругами.

1. Установление хороших отношений с Францией является в настоящее время в Германии всеобщим желанием. Все без исключения немецкие руководители, с которыми я встречался, высказывались в этом духе самым решительным образом, без каких-либо оговорок. Все заявляли мне, что Германия желает сближения с Францией при соблюдении территориального статус-кво и что Германия хочет положить конец вековым раздорам двух стран.

Это стремление, искренность которого мне не кажется спорной, нашло свое выражение в той благосклонности, с которой было встречено подписание франко-германской декларации от 6 декабря (док. № 117).

Оно, безусловно, объясняется различными причинами, варьирующимися в зависимости от различных слоев общества.

Немецкий народ – миролюбивый в своем большинстве – видит в сближении двух стран залог мира. Те, кого беспокоит широкий размах национал-социалистского динамизма, напряженное экономическое и политическое положение, созданное режимом, видят в этом сближении некоторое смягчение внутренней и внешней обстановки, которое позволило бы Германии постепенно вернуться к условиям нормальной жизни. Что касается «партии», то совершенно очевидно, что она желала заключения соглашения с Францией главным образом для того, чтобы получить прикрытие с запада в предвидении операций в других направлениях.

2. Стремление третьего рейха к экспансии на Востоке мне кажется столь же очевидным, как и его отказ, по крайней мере в настоящее время, от всяких завоеваний на Западе; одно вытекает из другого. Первая часть программы Гитлера – объединение германского народа в рейхе – в основном завершена. Теперь пробил час «жизненного пространства». Та настойчивость, с которой мне говорили о том, что Германия не имеет никаких претензий к Франции, была вполне достаточной, чтобы дать мне это понять. Но имеются и более явные свидетельства; все мои собеседники, за исключением Гитлера, говорили мне в самых различных формах, однако нарочито избегая каких-либо уточнений, о необходимости для Германии экспансии в Восточной Европе. Для Риббентропа это «поиск новых зон влияния на Востоке и Юго-Востоке»; для маршала Геринга – «проникновение на Юго-Восток, главным образом экономического характера».

Лично я не выслушивал слишком точных доверительных признаний, но мне кажется, что мало-помалу из того, что пока еще носит неясные, расплывчатые формы, начинают проступать контуры великого немецкого предприятия. Стать хозяином в Центральной Европе, подчинив себе Чехословакию и Венгрию, затем создать Великую Украину под немецкой гегемонией – такова в основном, кажется, концепция, принятая теперь нацистскими руководителями, и, конечно, самим Гитлером.

Подчинение Чехословакии, к сожалению, уже является почти совершившимся фактом. «Моя страна теперь лишь провинция», – сказал мне еще вчера мой чешский коллега; второе бюро (германская разведка) работает там лишь для разведки на границах Польши; в некоторых немецких кругах уже заявляют, что отныне чешская армия призвана играть такую же роль, как баварская армия при втором рейхе. Строительство автострады Бреслау – Вена и канала Одер – Дунай будет производиться полностью с помощью чешской рабочей силы. Из двух одинаково достоверных источников мне стало известно о готовящемся чешско-германском соглашении о денежном паритете, за которым вскоре последует экономический и финансовый союз.

В Венгрии, где сопротивление будет, несомненно, сильнее, намереваются добиться экономических льгот и обеспечения для немецкой армии права прохода через венгерскую территорию, необходимого для действий на Востоке, так как эта территория перерезает железнодорожные пути из Словакии.

Что касается Украины, то вот уже примерно в течение десяти дней весь национал-социалистский аппарат говорит о ней. Исследовательский центр Розенберга, ведомство д-ра Геббельса, организация «Ост-Европа», возглавляемая бывшим министром Курциусом, второе бюро тщательно изучают этот вопрос. Пути и средства, кажется, еще не разработаны, но сама цель, кажется, представляется уже установленной – создать Великую Украину, которая стала бы житницей Германий. Но для этого нужно сломить Румынию, убедить Польшу, отнять часть территории у СССР; немецкий динамизм не останавливается ни перед какой из этих трудностей, и в военных кругах уже поговаривают о походе до Кавказа и Баку.

Маловероятно, чтобы Гитлер попытался осуществить эти планы относительно Украины путем прямого военного вмешательства. Это противоречило бы принципам, которые он сам неоднократно излагал и в соответствии с которыми нынешний режим выступает как против идеологической войны, так и против присоединения других народов. К тому же, кажется, способы действий пока еще не определены. В окружении Гитлера подумывают о такой операции, которая повторила бы