Он сидел, слушал и глядел на меня. Потом кисло усмехнулся.

— Красивая речь, — заявил он. — Ну, пар мы выпустили, теперь давайте показания. Будете отвечать на вопросы или сами расскажете?

— Это я для сотрясения воздуха говорил, — сообщил я. — Люблю звук собственного голоса. Я не буду давать показаний. Вы юрист и знаете, что я не обязан.

— Вероятно, — неприветливо отозвался он. — Я закон знаю. И полицейскую работу тоже. Даю вам шанс оправдаться. Не хотите — плакать не буду. Завтра в десять утра могу вызвать вас в суд для предварительного слушания. Может, вас выпустят на поруки, хотя я буду против, но если выпустят, то не даром. Дороговато обойдется. Вот так можем устроить.

Он посмотрел на какую-то бумагу, прочел ее и перевернул лицом вниз.

— По какому обвинению? — осведомился я.

— Статья тридцать вторая. Сообщничество. Уголовное преступление. Можно заработать до пяти лет в Квентине.

— Вы сначала Леннокса поймайте, — осторожно заметил я. У Гренца что-то было в заначке, я это чувствовал. Что именно — неизвестно, но было точно.

Он откинулся, взял ручку и медленно покатал ее между ладонями. Потом улыбнулся с явным наслаждением.

— Леннокса трудно спрятать, Марло. Обычно для розыска нужна фотография, да еще четкая. Но когда у парня располосовано шрамами пол-лица… Не говоря уже о том, что ему всего тридцать пять, а он весь седой. У нас есть четыре свидетеля, а может, еще найдутся.

— Свидетели чего? — Во рту у меня стало горько, словно меня опять ударил капитан Грегориус. Это напомнило про шею, которая распухла и все еще болела. Я осторожно потер больное место.

— Не прикидывайтесь, Марло. Судья из верхнего суда Сан-Диего и его жена как раз провожали сына с невесткой на этот самолет. Все четверо видели Леннокса, а жена судьи заметила машину, в которой он приехал, и кто с ним был. Вам остается только молиться.

— Мило, — отозвался я. — Где вы их раскопали?

— Специально объявили по радио и телевидению. Дали полное описание Леннокса, только и всего. Судья позвонил сам.

— Неплохо сработано, — рассудительно заметил я. — Только этого маловато, Гренц. Вам нужно еще поймать его и доказать, что он совершил убийство. А потом доказать, что я про это знал.

Он щелкнул пальцем по телеграфному бланку.

— Выпью все-таки, — решил он. — Слишком много работы по ночам. — Он открыл ящик, поставил на стол бутылку и стаканчик. Налил до краев и лихо опрокинул. — Хорошо, — сказал он. — Сразу легче. Вам, извините, предложить не могу, пока вы под стражей. — Заткнув бутылку, он оставил ее, но недалеко. — Так говорите, придется что-то доказывать? Ну, а если у нас есть признание, приятель? Тогда как?

Чей-то очень холодный палец легонько прополз у меня по позвоночнику, словно ледяное насекомое.

— А тогда — на что вам мои показания? — Он усмехнулся.

— Любим аккуратность в делах. Леннокса привезут сюда и будут судить. Нам все пригодится. Да дело не в том даже, что нам от вас нужно. А в том, на каких условиях мы, может быть, согласимся вас выпустить — если окажите содействие.

Я не сводил с него глаз. Он немножко повозился в бумагах, покрутился на стуле, взглянул на бутылку. Проявив большую силу воли, оставил ее в покое.

— Может, вас интересует весь сценарий? — внезапно осведомился он, бросив на меня искоса хитрый взгляд. — Что ж, умник, вот как было дело — чтоб не думали, что вас здесь разыгрывают.

Я потянулся к столу, и он решил, что это за бутылкой. Схватил ее и убрал в ящик. Я-то просто хотел положить окурок в пепельницу. Откинувшись, я запалил новую сигарету. Он быстро заговорил.

— Леннокс сошел с самолета в Масатлане — это пересадочный пункт, городок с населением тысяч в тридцать пять. Часа на два-три он исчез. Потом высокий человек — смуглый, черноволосый, весь в ножевых шрамах, взял билет до Торреона на имя Сильвано Родригеса. По-испански он говорил хорошо, но недостаточно хорошо для человека с такой фамилией. А для такого темнокожего мексиканца он был слишком высокого роста. Пилот о нем сообщил. В Торреоне полиция его проворонила. Мексиканские фараоны не слишком шустрые. Только и умеют стрелять по людям. Пока они раскачивались, этот человек нанял самолет чартерным рейсом и улетел в горный городок Отатоклан — летний курорт на озере. Пилот чартерного рейса проходил военную подготовку в Техасе. Хорошо говорил по-английски. Леннокс притворился, что его не понимает.

— Если это был Леннокс, — вставил я.

— Не торопись, приятель. Да он это был. В общем, сходит он в Отатоклане, и регистрируется в гостинице, на этот раз как Марио де Серва.

При нем был револьвер, «маузер» 7,65, на что в Мексике, конечно, внимания обращают мало. Но пилоту он чем-то не показался, и он стукнул местным властям. Они поместили Леннокса под наблюдением. Созвонились с Мехико-сити, да и приступили к делу.

Гренц взял со стола линейку и посмотрел вдоль нее — бессмысленное действие, которое позволило ему не глядеть на меня.

Я сказал:

— Так-так. Умница какой, этот чартерный пилот, внимательный к клиентам. Мерзкая история. — Он резко перевел взгляд на меня.

— Нам нужны, — заявил он сухо, — быстрый суд и признание в непредумышленном убийстве, которое мы примем. В некоторые стороны дела мы не станем вникать. В конце концов, такая влиятельная семья.

— То есть Харлан Поттер. — Он коротко кивнул.

— По мне, бред это все. Уж Спрингер бы тут разгулялся. Здесь все есть. Секс, скандал, деньги, неверная жена-красотка, муж — раненый герой войны — он ведь на войне эти шрамы заполучил? — черт, это месяц не сходило бы с первых страниц. Все газеты в стране слюной бы изошли. А мы поскорей запихиваем это с глаз долой. — Он пожал плечами. — Ладно, раз шеф так хочет, его дело. Так будут показания? — Он обернулся к диктофону, который все это время тихо гудел и мерцал огоньком.

— Выключите, — сказал я.

Он развернулся и одарил меня злобным взглядом.

— Так понравилось в тюрьме?

— Не так уж там паршиво. Приличных знакомств не заведешь, но можно и без них прожить. Образумьтесь, Гренц. Вы пытаетесь сделать из меня стукача.

Может, я упрям или даже сентиментален, но я еще и практичен. Допустим, вы обратились бы к частному сыщику — да, да, понимаю, что вас от этого воротит — но, допустим, у вас не было бы другого выхода. Пошли бы вы к такому, который стучит на своих друзей?

Он смотрел на меня с ненавистью.

— И вот еще что. Не смущает вас, что Леннокс как-то слишком явно маневрировал? Если он хотел, чтобы его поймали, зачем было так хлопотать?

Если же не хотел, у него хватило бы мозгов не выдавать себя в Мексике за мексиканца.

— То есть как? — теперь Гренц уже рычал.

— А так, что, может, вы пичкаете меня белибердой собственного сочинения. Что не было никакого Родригеса с крашеными волосами и никакого Марио де Серва в Отатоклане, и вы так же знаете, где искать Леннокса, как то, где зарыт клад пирата Черной Бороды.