– Из-за чего начались новые столкновения?

– Это была междоусобица. У новых властей были существенные противоречия по обустройству страны. Хекматияр, лидер пуштунских сил и лютый враг Советского Союза, во время войны вел себя жестоко по отношению к нашим военнопленным. Как правило, он казнил их. Его поддерживал Пакистан. Но Хекматияр был недоволен тем, что не его выбрали президентом, а Муджадади. Пользовавшийся поддержкой президента Раббони Ахмадшах Масуд был совсем другим. Не было ни одного случая, чтобы он казнил пленных, в том числе советских воинов. Некоторые даже оставались у него служить добровольцами.

– А когда было принято решение об эвакуации персонала посольства?

– Приказ об эвакуации был получен 26 августа. После этого по поручению посла России Евгения Дмитриевича Островенко я вместе с советником-посланником Александром Степановичем Обловым поехал к министру обороны Ахмадшаху Масуду и попросил его взять наше посольство под охрану. Но он, сославшись на достигнутые ранее договоренности, сказал, что этот район, к сожалению, находится под контролем военных из партии «Вахдат». При этом он добавил, что изучит вопрос и при необходимости тоже подключится. Далее события развивались следующим образом.

27 августа нам из Центра сообщили, что на следующее утро за нами пришлют четыре борта Ил-76. Время на погрузку каждого самолета было определено не более 10–15 минут. В каждый самолет должны погружаться по 60 человек и одна грузовая машина КамАЗ с имуществом посольства. Каждый человек мог взять с собой по два чемодана личных вещей. Большое количество имущества и автомобилей было оставлено на территории посольства. Часть секретного имущества и документы уничтожались в ночное время. Здание посольства, все находившиеся на территории дома и сооружения были опечатаны и сданы под охрану.

28 августа в 4 часа утра мы большой колонной двинулись в сторону Кабульского аэропорта. Вначале все шло по плану. Первый Ил-76 приземлился в 5 часов 10 минут. В него быстро погрузились 60 человек и первый КамАЗ. Самолет благополучно взял разбег и улетел. Спустя примерно 10–15 минут приземлился второй самолет, который тоже загрузился и готовился к взлету. Но в тот момент, когда экипаж шел из здания аэропорта по направлению к самолету, с гор начался сильный обстрел реактивными снарядами типа «Сакар– 20» или «Сакар -30» пакистанского производства, которые имелись у Хекматияра. Все вокруг грохотало и дрожало. Мы укрылись в подвальных помещениях аэропорта. При этом был тяжело ранен один из пилотов, ранения получили также несколько спецназовцев, которые прибыли с этим бортом. Раненых перенесли в подвальное помещение, где им оказывалась медицинская помощь. В этот момент приземляется третий самолет, который останавливается примерно в 500 метрах от здания аэропорта. Принимаем решение оставшихся 60 сотрудников посольства подвезти к этому самолету на автомашинах. Когда первая машина подошла к самолету и шесть человек погрузилась в него, с гор вновь начался обстрел. Один из снарядов взорвался примерно в шести метрах от самолета. Осколками было повреждено его крыло, начал вытекать и гореть керосин. Летчики посчитали это серьезной опасностью и попросили всех покинуть самолет и отойти от него. Сами они тоже взяли важные документы и побежали к зданию аэропорта. Пограничники вместе со спецназовцами под моей командой отвели всех от самолета в укрытие, и третий самолет запылал в огне. Горел он примерно в течение четырех часов. В перерывах между обстрелами мы загрузили второй самолет: посадили в него, помимо 60 человек, тяжело раненного пилота, экипаж горевшего третьего самолета, бойцов спецназа, после чего второй самолет, который был перегружен, чудом взлетел. Мы все молились, чтобы его полет был успешным, и долго смотрели, как он набирал высоту и, наконец, благополучно скрылся за облаками.

Оставшиеся 60 человек, включая руководителей посольства, 22 сотрудника охраны посольства, а также жену посла, мою жену и жен еще четверых сотрудников, провели ночь в подвале аэропорта. Вместе с послом Островенко Евгением Дмитриевичем мы стали размышлять, что делать. Возвращаться в посольство мы не могли – там уже было отключено электроснабжение и все коммуникации. Кто-то предложил двинуться на юг страны и через Пакистан вернуться в Москву. Другие предлагали идти на север, через перевал Саланг, в сторону города Мазари Шариф. Но эти варианты не были надежными с точки зрения безопасности. Эту ночь мы провели в подвалах аэропорта. Нашу охрану обеспечивали пограничники.

Посол принял решение связаться с Центром и наладить связь с руководством министерства обороны Афганистана и командующим узбекскими вооруженными силами генерала Дустума. В итоге нам удалось встретиться с заместителем командующего генералом Гулчином, который отвечал за безопасность района аэропорта. Он, после соответствующих переговоров, согласился отправить нас из Кабула на север страны, где еще действовало наше консульство и где обстановка была относительно стабильная. Дело в том, что еще в 80-х годах Советский Союз передал министерству обороны несколько самолетов Ан-32, которые отлично зарекомендовали себя в Афганистане. Они были очень маневренны, быстро взлетали и садились, могли проходить сложные воздушные коридоры над горами. Главным преимуществом этого самолета была возможность полетов в условиях жаркого климата на высокогорные аэродромы. Поэтому мы выбрали именно этот вариант.

На следующий день тремя рейсами Ан-32 мы прилетели в Мазари Шариф, центр провинции Балх, где находилось Консульство России. Последним рейсом из Кабула вылетели посол Островенко, я как офицер безопасности и сотрудники охраны посольства. В Мазари Шарифе нас накормили и отправили на автомашинах через границу на территорию Узбекистана в город Термез. Оттуда вся группа во главе с послом вылетела в Москву, а я вместе с женой и сотрудником посольства Сайдалиевым Мирзо, который также был с женой, на автомашине добрался до Душанбе. Так завершилась эта эпопея.

К рассказу Давлата Ризобековича остается добавить, что за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания по выводу личного состава Посольства России из Афганистана, Указом Президента России от 15 января 1993 года командиры самолетов Ил-76 полковник Евгений Алексеевич Зеленов и подполковник Анатолий Степанович Копыркин, а также один из десантников, старший сержант Сергей Анатольевич Арефьев, были удостоены звания Героя России.

Еще два летчика и два десантника, а также офицер безопасности посольства Давлат Ризобекович Мамадризабеков и его старший помощник, офицер пограничных войск Ю. Осипов, были награждены орденами «За личное мужество». Правительственные награды получили и другие участники этой операции.

Несколько лет назад по центральным каналам России был показан фильм «Операция в Кабуле», в котором рассказывается о подвиге военных летчиков и бойцов спецподразделений при эвакуации посольства в Кабуле в 1992 году. Но хотелось бы увидеть продолжение этого фильма, в котором были бы показаны стойкость и мужество сотрудников посольства, которые более четырех месяцев жили и работали в условиях, когда власть в стране была захвачена исламскими прозападными силами. Сотрудники посольства и во время экстренной эвакуации проявили выдержку и хладнокровие. По мнению генерал-майора Давлата Ризобековича Мамадризабекова, было бы неплохо, если бы МИД России в контакте с журналистами и другими заинтересованными сторонами занялся бы созданием такого фильма об этом поучительном и уникальном случае в истории отечественных загранучреждений.