— Ты дал ей церилл? — Линни почувствовала, что вся кровь отлила с ее лица.

— Да, Раз она станет Первым Магом, ей не обойтись без церилла и посоха. Я предполагал, что камня у нее пока нет, и специально прикупил один у аббориджийского торговца.

— Но Сонель сказала мне, — нерешительно произнесла Старейшая, — что ей еще рано иметь церилл. Ребенку ее возраста сперва надо научиться владеть своей силой.

— Полнейшая нелепица, — отмахнулся седой маг. — Она никогда не научится владеть своей силой, если ей не на чем ее сфокусировать. А именно для этого церилл и предназначен. — Он сердито тряхнул белой головой. — Сонель и Баден хотят подчинить ее, как и всех в Тобин-Сере. — Он сделал шаг вперед, и Линни с трудом удержалась, чтобы не отступить. — Надо остановить их, Линни. Нельзя, чтобы Орден и дальше шел по этой скользкой дорожке. Объединившись, Храм и Лига смогут это сделать. Я уверен, что со временем мне удастся переманить еще больше людей из Ордена, и он попросту станет не нужен. Но для этого мне необходима Кайлин. В ней ключ ко всему.

Линни показалось, что он взял ее за горло. Дышать было трудно. У Кайлин теперь есть церилл. Линни надеялась, что у нее и других Хранителей еще имеется время, чтобы принять решение. А его вдруг не оказалось. Внезапно, без всякого предупреждения. И все из-за церилла. Она вдруг подумала, не спланировал ли Эрланд это с самого начала: дать девочке камень, чтобы заставить Линни поступить так, как было выгодно ему. Но какая сейчас разница? Неважно, по какой причине, но он поступил именно так.

— Ты можешь сопровождать ее на конклав, — предложил он. Магистр уже улыбался. По-видимому, он все прекрасно понял по выражению ее лица. — Само собой, на заседания тебя не допустят. Но ты можешь поехать с ней и заботиться о девочке все остальное время.

Она ничего не ответила на это, только смотрела поверх его плеча в лесную чащу, представляя себе Кайлин на полянке. Она почти наяву видела ее голубые глазки с солнечными искрами в зрачках, ее волосы, развевающиеся на ветру. Линни, кажется, даже улыбнулась.

— Я знаю, как эта девочка дорога тебе, Старейшая, — тихо произнес Эрланд. — Прекрасно, что ты так сильно любишь ее. Уверен, что я буду чувствовать то же самое, когда узнаю ее поближе. Может, это и станет основанием нашей дружбы.

— Может быть, — прошептала Линни, по-прежнему глядя на деревья.

— Значит, ты разрешишь ей вступить в Лигу?

— Но ты ведь уже сказал ей, что она принята, — холодно парировала она — Ты даже сделал ее Первым Магом. Ты дал ей церилл. Что мне остается?

Эрланд усмехнулся, и Линни показалось, что в его голубых глазах мелькнула угроза.

— Ничего, — ответил он. — Пожалуй что ничего.

Они решили не возвращаться пока на запад Тобин-Сера. Даже верхом они доберутся в свой дом на побережье Южного Шелтера лишь тогда, когда пора будет поворачивать назад и снова мчать в Амарид на очередное летнее Собрание. Меред, Радомил и Урсель сделали то же самое. Баден, которого Сонель назначила на место Первой из Мудрых Тойнан, еще не решил, как поступить. А Транн вернулся в Великую пустыню, прикинув, что лучше побыть с женой и детьми недолго, чем вовсе не видеть их. Джарид понимал, что они с Элайной приняли правильное решение, но он беспокоился, что пройдет слишком много времени, когда они возвратятся в родные места после Собрания. А вдруг там что-нибудь случится? Внезапная буря, или пожар, или землетрясение? Кто тогда позаботится о людях Шелтера и Южного Рога?

Элайна, конечно, тоже волновалась. И тогда они решили на остаток весны превратиться из оседлых магов в кочевых. Они проедут через Ястребиный лес и горы до леса Тобина и, может, даже до границ Равнины Тобина. Они будут предлагать свои услуги во всех деревнях и поселках по пути. Может, это отчасти заменит им привычную жизнь и позволит принести пользу хотя кому-нибудь.

В первые недели все так и складывалось, как они задумали. Они проехали через Ястребиный лес и оказались в лесу Тобина, время от времени залечивая людям несерьезные раны и приводя в порядок сломанные орудия и ограды. И хотя люди благодарили их довольно сдержанно, Джарид радовался, что они приносят хоть какую-то пользу. Весна продолжалась, воздух стал теплее, а тени в Священном лесу — гуще, но жители, встречавшиеся им по пути, стали относиться к магам со все большей настороженностью. Сначала маги решили, что сюда дошли слухи о расколе в Ордене. Но вскоре поняли, что дело не только в этом.

Впервые они услышали о новой Лиге Амарида, основанной Эрландом, когда были в маленькой деревушке на берегу реки Четырех Водопадов. Странствующий торговец, шедший из Амарида в Слезы Дуклеи, рассказал им о том, что Лига приняла Устав и претендует на то, чтобы считаться единственным истинным хранителем Волшебной Силы.

— Неужели Эрланд и вправду верит, что Лига может заменить Орден? — обратилась Элайна к Джариду, пока коробейник с откровенным любопытством наблюдал за ними, ожидая, что они скажут.

— У него нет другого выхода, — ответил Джарид. — Не может же он после всего происшедшего вернуться в Орден. По крайней мере не сейчас, поэтому он и его сторонники решили сплотиться. Не бродить же им по стране?

— Я лично думаю, что это мудрый ход, — вставил торговец. Взоры обоих магов обратились к нему. — После набега этих чужеземцев и всего, что тогда случилось, люди не очень-то рассчитывают на Орден. Но мы все же хотим, чтобы маги нам помогали. Поэтому, — осмелев, продолжал торговец, — я не удивлюсь, если через пару лет Лига сместит Орден. — Он хотел что-то добавить и уже открыл рот, но вдруг покраснел, вспомнив, что разговаривает с членами Ордена. — Простите, маг, — обратился он к Элайне, — я не хотел вас обидеть.

— Я понимаю, — ответила девушка. — Ничего страшного. — Она ободряюще улыбнулась ему, но Джарид заметил, что в ее темных глазах появилось беспокойство. Следующие несколько дней Джариду казалось, что, куда бы они ни поехали, люди везде только и делали, что говорили о Лиге. Сначала беседы об Эрланде и его организации были открытыми, но потом оживленные разговоры стали резко замолкать, когда деревенские жители замечали приближавшихся Элайну или Джарида. Те немногие, что решались рассуждать с ними о Лиге, делали это с каким-то вызовом и пренебрежением, словно радуясь ее соперничеству с Орденом.

— Вам, магам из Ордена, давно есть о чем задуматься, и сейчас вам предоставляется хороший повод для этого, — высказалась одна прямодушная женщина в деревне недалеко от Слияния Рек. — Может, хоть сейчас вы начнете делать то, чего хотим мы, а не думать лишь о себе.

— А что из того, чего вы хотите, мы еще не выполнили? — мягко спросила Элайна, вдруг побледнев.

— Ну, не знаю, — неуверенно ответила женщина — Для начала неплохо было бы наказать того чужеземца так, как он заслуживает.

Джарид с Элайной переглянулись и подумали об одном и том же: «Еще хорошо, что они пока не знают об Оррисе».

К вечеру того же дня они встретили на дороге компанию странствующих музыкантов, четверых мужчин с инструментами и двух женщин-певиц. Они были настроены к магам чуточку доброжелательнее, чем деревенские жители, и рассказали им неутешительные новости. Эрланд стал везде и всюду рассказывать о том, что сделал Оррис, и открыто бросать обвинения в заговоре в адрес членов Ордена. Пожилой лютнист, которого, похоже, остальные особенно уважали, сказал, что люди, от которых он это слышал, с готовностью верили в самые тяжкие обвинения в адрес Ордена.