— О, мистер Президент, знаете что? Я ведь сама сочиняю свои реплики.

А он пробормотал в ответ:

— М-м-м! Самые лучшие твои реплики в шоу-бизнесе, МЭРИЛИН.

И тогда я, запустив пальцы в его густые волосы, сказала:

— Можете называть меня Нормой Джин. Этим именем зовут меня люди, которые действительно хорошо знают меня.

И он ответил:

— Знаешь, как я буду называть тебя, детка, когда представится очередной случай? Pronto!

И я сказала:

— Мой Pronto! Тогда я и тебя буду тоже так называть.

В кабинке горела лишь одна тусклая лампочка. И пахло сыростью. А в маленьком окошке, через щель в жалюзи, я разглядела кусочек луны. Или то был отблеск воды, играющий на пальмовой ветви возле бассейна? Ночь в пустыне!.. И мне вдруг показалось, что я снова в Неваде, что я — Рослин Тейбор, влюбленная в Кларка Гейбла, который так скоро умрет, и что меня тошнит от чувства вины, потому что я замужем за человеком, которого больше не люблю. Нет, пьяной я не была, но как-то не совсем понимала, где нахожусь. Где буду спать этой ночью и с кем. Или же снова буду одна? И как мне теперь добираться домой. Обратно, в Лос-Анджелес, Город из Песка, в Брентвуд, до дома под номером 12305 по Пятой Хелена-драйв. Потому что всегда преследует этот жуткий страх: как добраться до дома, даже если ты знаешь, где он, твой дом…

Тем временем Принц торопливо вытирал полотенцем у себя между ног и говорил, что очень надеется увидеть меня снова, что уезжает из Палм-Спрингз pronto, завтра же, рано утром, что должен вернуться в Вашингтон, но непременно со мной свяжется. И я спросила:

— Хотите записать мой незарегистрированный номер телефона, мистер Президент? — И он засмеялся и ответил:

— Незарегистрированных номеров просто не существует, МЭРИЛИН.

И тогда я намекнула тихо и скромно, как какая-нибудь школьница, что могу, если он того захочет, полететь на восток, ваше желание для меня приказ, мистер Президент, шутливо добавила я, целуя его разгоряченное лицо. И сразу поняла: ему это понравилось. И он сказал, что билет в первом классе мне будет обеспечен и что мы можем встретиться на Манхэттене, в одной гостинице, и еще сказал, что приезжал в Калифорнию встретиться с организаторами какого-то там фонда и что у его шурина есть пляжный домик в Малибу. И я сказала:

— О, это было бы просто з-замечательно, я буду очень рада.

Что сказал дальше мой Принц — секрет. Никогда никому не скажу.

Он взял мое лицо в ладони (о, я так надеялась, что кажусь ему в этот момент красивой, а не потной, с размазанным по всему лицу гримом и прилипшими ко лбу волосами, как было на самом деле) и заговорил, искренне и пылко, от всего сердца. Как всегда говорил, выступая на публике, за что все мы безумно его любили. А сказал он вот что:

— Знаешь, МЭРИЛИН, в тебе есть то, чего нет ни в одной женщине. Такой женщины я еще не знал. Ты так живо откликаешься на каждое прикосновение. Один выдох — и тебя можно разжечь или загасить, как пламя. Ты открыта даже обиде и боли! Порой даже кажется, ты нарочно открываешься, чтобы тебе причинили боль, таких женщин я еще не знал, МЭРИЛИН. Ничего общего с экранным образом или твоими снимками. Там не показана твоя настоящая душа, которую я узнал сегодня ночью.

Один прощальный поцелуй — и мой Принц исчез.

Принц вышел из кабинки полностью одетый, а Нищенка — служанка оставалась там по его просьбе еще минут десять. Но его телохранители не стали ее дожидаться. Ее ждал лишь Президентский Сводник, стоял на почтительном расстоянии по другую сторону от бассейна. И когда наконец она показалась, ошеломленная, нетвердо ступающая, с туфлями в руках и в кое-как запахнутом растерзанном коротеньком халатике, Президентский Сводник приблизился к ней, весь такой учтивый и обходительный, и сказал с улыбкой:

— Мисс Монро! Президент просил передать вам вот этот маленький сувенир, в знак признательности и все такое прочее. — И протянул ей розу, свернутую из серебряной фольги (Сводник нашел ее на столе, рядом с пустой бутылкой вина, и воткнул в петлицу пиджака). Мировая знаменитость, МЭРИЛИН МОНРО, растерянно моргая, взяла фальшивый цветок из его рук и улыбнулась:

— О! Какая красивая!

Она вдыхала слабый металлический запах и была счастлива.

А что, если Принц не позвонит, как обещал?..

И она будет ждать, ждать и ждать, а он не позвонит? И одна неделя будет сменять другую, и в ее путаной, проходящей словно в тумане жизни будут другие, а его уже больше не будет? И вот, когда она почти уже совсем потеряла всякую надежду, раздался звонок от некоего таинственного персонажа… (названное имя ничего ей не говорило, она тут же забыла его, так разволновалась) из Белого дома.

(Возможно, то был один из помощников Президента?) И вскоре после этого позвонил живущий в Малибу шурин Президента и пригласил ее на уик-энд.

Так, небольшая интимная вечеринка, Мэрилин.

Для избранных. Всего несколько человек, все свои.

Она осторожно спросила:

— А он… он там будет?

Обходительный и учтивый шурин Президента столь же осторожно мурлыкнул в ответ:

— Гм. Сказал, что постарается. Изо всех сил.

Мэрилин радостно рассмеялась.

— О, понимаю, что он хотел сказать.

Знаю, у него было много женщин. Он мировая знаменитость.

Но и я тоже мировая знаменитость. И уже давно не ребенок!

И вот он настал, этот уик-энд, пролетел словно одно мгновение и закончился. Ей вспоминались лишь отдельные фрагменты, коллаж из кадров. Неужели это происходит со мной? Неужели это я? Да было ли это на самом деле?

Только в отличие от кино никаких пересъемок предусмотрено не было. У нее был всего один шанс.

Началась странная жизнь, состоявшая из ожидания телефонных звонков. Таинственный… (из Вашингтона) спрашивал, будет ли она дома сегодня вечером, ровно в 22.25. Ей должны позвонить. И она смеялась, садилась, потому что ноги вдруг слабели в коленках, и отвечала:

— Буду ли я д-дома? Гм! — Ну, прямо девочка, наивная и смешная. Милая и веселая Девушка Сверху, которая сама пишет себе все реплики. — Но откуда мне знать, пока не пробьет ровно 22.25?

На том конце провода слышался приглушенный смешок. (Или ей только казалось?)

И она все ждала, ждала и ждала. Но то было совсем не изнурительное и унизительное ожидание, о нет, напротив. Ожидание только возбуждало. Ожидание, от которого она становилась счастливой, готова была петь, смеяться и танцевать весь день. И вот ровно в 22.25 звонил телефон, и она поднимала трубку и говорила детским бездыханным голоском:

— Алло?..

В ответ низкий и сразу безошибочно узнаваемый голос. Его голос. Голос ее Принца.