Лю Бэй, одержав победу, во главе своих войск торжественно въехал в Фаньчэн. Его встречал уездный начальник Лю Би. Он был одного рода с Лю Бэем. Пригласив его к себе в дом, Лю Би устроил в честь его пир. На пиру Лю Бэй обратил внимание на юношу с гордой осанкой и спросил Лю Би:

— Кто это такой?

— Это мой племянник Коу Фын, — ответил Лю Би. — Родители его умерли, и он живет у меня.

Юноша очень понравился Лю Бэю, и он решил его усыновить. Лю Би был этому весьма рад и заставил Коу Фына поклониться Лю Бэю, как названому отцу. Имя юноши изменили на Лю Фын. Лю Бэй взял его с собой и велел ему поклониться Гуань Юю и Чжан Фэю как своим дядям.

— У вас ведь есть родной сын, — выразил недовольство Гуань Юй. — Зачем вам еще понадобился приемный? От этого могут пойти только беды.

— Какие могут быть беды? — возразил Лю Бэй. — Я буду обращаться с ним, как с сыном, а он будет служить мне, как отцу.

Но все же Гуань Юй остался недоволен.

Затем Лю Бэй обсудил с Дань Фу неотложные дела и, оставив Гуань Юя с тысячей воинов охранять Фаньчэн, вернулся в Синье.

Тем временем Цао Жэнь и Ли Дянь добрались до Сюйчана и со слезами, пав ниц перед Цао Цао, стали просить прощения, подробно рассказав о своем поражении.

— Победы и поражения — обычное дело для воина, — успокоил их Цао Цао. — Значительно интересней, кто советник Лю Бэя?

— Это все дело рук Дань Фу, — сказал ему Цао Жэнь.

— Кто такой этот Дань Фу?

— Он вовсе и не Дань Фу, — улыбнулся советник Чэн Юй. — Человек этот еще в последние годы периода Чжун-пин [184—189 гг.] убил какого-то своего обидчика; после этого он переменил прическу, переоделся и скрылся. Один правитель схватил его, но он отказался назвать себя. Тогда этот правитель связал его и на повозке под барабанный бой вывез на базар, надеясь, что кто-либо из горожан его опознает. Но люди, хоть и знали его, сказать об этом не смели. Так его и отпустили. Он переменил имя и опять скрылся. Затем он обратился к науке, посещал знаменитых ученых и был завсегдатаем у Сыма Хуэя. Настоящее имя этого человека — Сюй Шу, а прозвище — Юань-чжи.

— И насколько же он способнее вас? — поинтересовался Цао Цао.

— Раз в десять…

«Как же быть? — задумался Цао Цао. — Если такие способные люди пойдут к Лю Бэю, у него быстро отрастут крылья!»

— А вы можете переманить его к себе, — посоветовал Чэн Юй.

— Каким же это образом?

— Очень просто: Сюй Шу почтительный сын. Отца он лишился еще в детстве, а недавно умер его младший брат Сюй Кан. Теперь мать Сюй Шу осталась одна, и некому ее кормить. Привезите ее в Сюйчан и прикажите письмом вызвать к себе сына. Он сразу же явится!

Цао Цао послал людей, и вскоре они привезли мать Сюй Шу. Цао Цао принял ее ласково и сказал:

— Слышал я, что ваш сын — самый талантливый во всей Поднебесной, но ныне он, изменив своему законному государю, помогает мятежнику Лю Бэю. Как жаль! Он похож на прекрасную яшму, упавшую в грязь! Мне пришлось побеспокоить вас для того, чтобы вы сами вызвали его в Сюйчан. А я уж найду случай замолвить за него словечко перед Сыном неба, и он получит щедрое вознаграждение.

Цао Цао велел слугам принести «четыре сокровища кабинета ученого»[66]и попросил старушку написать письмо.

— А скажите мне, что за человек Лю Бэй? — обратилась она к Цао Цао.

— Так, проходимец из Пэйцзюня, который нагло осмеливается называть себя дядей императора. Это так называемый «внешне совершенный человек с душой подлеца».

— Зачем вы клевещете на него? — возмутилась мать Сюй Шу. — Я хорошо знаю, что Лю Бэй — потомок Чжуншаньского вана и праправнук императора Цзин-ди. Он гуманный человек и герой, который с уважением относится к людям. Это известно всем. И если мой сын ему помогает, значит он нашел себе достойного господина. Вы злодей, а не ханьский чэн-сян! Вы клевещете на человека и хотите, чтобы я заставила своего сына покинуть свет и перейти во тьму! И не стыдно вам?

С этими словами она схватила каменную тушницу и больно ударила Цао Цао. Тот разгневался и крикнул страже, чтобы она обезглавила строптивую старуху.

— Подождите, господин чэн-сян! — вмешался Чэн Юй. — Если вы убьете старуху, то прослывете несправедливым, а ее добродетели прославите! Разве вы не видите, что она сама ищет смерти? Стоит вам ее казнить, и тогда Сюй Шу до последнего дня своей жизни будет помогать Лю Бэю. Лучше оставьте ее здесь, дабы тем самым вызвать у Сюй Шу душевный разлад, и он больше не сможет служить Лю Бэю. У нас еще будет время придумать, как переманить Сюй Шу к нам!

Цао Цао согласился. Он велел поместить мать Сюй Шу в отдельном доме и содержать ее. Каждый день старуху посещал Чэн Юй и справлялся о ее здоровье; он посылал ей подарки и письма. Старуха вынуждена была отвечать ему. Узнав таким образом почерк матери Сюй Шу, Чэн Юй подделал письмо и отправил его с гонцом. Тот доставил письмо Дань Фу в Синье.

«Сын мой, — говорилось в письме, — недавно умер твой брат Сюй Кан, и я все время пребывала в печали. Чэн-сян Цао Цао на днях привез меня в Сюйчан и сказал мне, что ты мятежник. Он приказал заковать меня в цепи. Я спаслась только благодаря Чэн Юю. Но избавить меня от смерти можешь лишь ты. Вспомни о моих заботах и о тех трудностях, которые я вынесла, чтобы воспитать тебя. Приезжай поскорее и докажи свое сыновнее послушание! Мы подумаем о том, как вернуться в родной дом и избежать великой беды. Жизнь моя висит на волоске, и я уповаю на то, что ты не оставишь меня. Больше ни о чем писать я не буду».

Сюй Шу читал письмо, и слезы градом катились из его глаз. С письмом в руке он вошел к Лю Бэю.

— Я вовсе не Дань Фу. Я вынужден был переменить имя, — сказал он Лю Бэю. — Я — Сюй Шу из Инчжоу. Однажды ночью, возвращаясь из Цзинчжоу от Лю Бяо, я зашел к Сыма Шуй-цзину. Он укорял меня за то, что я до сих пор не нашел себе господина, и посоветовал пойти служить вам. Вы не прошли равнодушно мимо меня и взяли на высокую должность, за что я вам очень благодарен. Но как мне быть со своей престарелой матушкой? Цао Цао хитростью завлек ее в Сюйчан и бросил в темницу, ей угрожает казнь! И вот она прислала письмо, призывая меня спасти ее. Как я могу не пойти? Я готов был служить вам верно, как служат человеку конь и собака, но теперь, когда матушка моя в беде, я не могу помогать вам. Я должен покинуть вас, но верю, что мы еще встретимся!

— Узы родства между матерью и сыном — священны, и мне нечего напоминать вам об этом, — со слезами сказал Лю Бэй. — Поезжайте. Но я надеюсь, что, после того как вы повидаетесь с вашей высокочтимой матушкой, я еще буду иметь возможность слушать ваши наставления…

Сюй Шу сердечно поблагодарил Лю Бэя и тотчас же стал готовиться к отъезду.

— Может быть, вы переночуете здесь еще одну ночь, а завтра мы устроим вам торжественные проводы? — предложил Лю Бэй.