— Лето, ты ел? Тебе надо укрепить свои силы.

Тяжело вздохнув, Лето посмотрел на верного товарища с Икса. Лицо Ромбура выражало искреннюю заботу.

— Нет, я не ел. Ты не разделишь со мной завтрак?

Лето неловко поднялся с неудобного кресла. Надо было вернуться к исполнению обязанностей.

К утренней трапезе, продолжавшейся несколько часов, присоединился Туфир Гават. Все не столько ели, сколько занимались государственными делами и выработкой планов действий нового правителя. Когда наступила пауза, воин-ментат склонил голову, поднял ее и посмотрел в серые глаза Лето.

— Я не говорил этого прямо, мой герцог, но хочу выразить вам свою верность и возобновить свою службу Дому Атрейдесов. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам советом и делом. — Взгляд его стал жестким. — Но вы должны понимать, что все решения ваши, и только ваши. Мой совет может отличаться от совета принца Ромбура или кого бы то ни было другого. Вы должны решать в каждом конкретном случае. Вы — герцог. Вы — Дом Атрейдесов.

Лето задрожал, чувствуя, насколько громадна его ответственность. Она грозила раздавить, как падающий на голову лайнер Космической Гильдии.

— Я знаю это, Туфир, и готов принять твои советы и помощь.

Он выпрямился и положил в рот кусочек сладких сливок из чашки с рисом-пунди, приготовленным шеф-поваром, который знал о предпочтениях мальчика Лето. Но сейчас Лето не испытал былого удовольствия, видимо, его чувство вкуса несколько притупилось.

— Как идет расследование причин смерти моего отца? Был ли это несчастный случай, как кажется на первый взгляд? Или это только кажется?

Ментат нахмурился, тень озабоченности прошла по его сухому лицу.

— Затрудняюсь сказать, мой герцог, но боюсь, что это было убийство. Есть улики, и они свидетельствуют, что существовал план злодейства.

— Что? — воскликнул Ромбур, стукнув кулаком по столу. — Кто убил герцога? Каким образом?

Он испытывал сочувствие не только к Лето, но и по отношению к патриарху Атрейдесов, который предоставил убежище ему и его сестре. Внутреннее чувство говорило Ромбуру, что это убийство было наказанием Паулю за демонстративную доброту по отношению к иксианским изгнанникам.

— Я герцог, Ромбур, — сказал Лето и положил ладонь на руку друга. — Я сам должен вести это дело.

Лето казалось, что он слышит жужжание колес мыслительного механизма, которые начали вращаться в изощренном мозгу ментата.

— Химический анализ мышечной ткани салусанского быка показал наличие в ней следов двух сильнодействующих лекарств.

— Мне казалось, что быки обследуются ветеринарами перед каждым боем. — Лето прищурил глаза, но на мгновение против воли ему явилось воспоминание детства: мастер Иреск, пожилой мужчина с припухшими глазами, разрешает ему кормить быков в стойле, к великому ужасу мальчиков, работавших там. Он вспомнил, какими страшными и массивными были эти звери. — Не состояли ли ветеринары в заговоре?

— Перед пасео были выполнены обычные рутинные анализы. — Облизнув свои ярко-красные губы, Туфир Гават забарабанил пальцами по столу, словно стараясь этим маршем быстрее довести свои мысли до правильного решения. — К несчастью, предписанные анализы выявили отклонения. Бык приводился в ярость стимуляторами, медленно действующими агентами, которые выделялись в его организме на протяжении многих дней малыми порциями.

— Этого было бы недостаточно, — возразил Лето, раздувая ноздри. — Мой отец был хорошим бойцом. Лучшим.

Ментат покачал своей лохматой головой.

— Бык получал также нейтрализующий агент, химическое соединение, которое нейтрализовало токсин, содержавшийся в бандерильях герцога, и одновременно высвобождало стимулятор. Животное, превращаясь в мощную машину для убийства, становилось тем опаснее, чем больше уставал герцог.

Лето побагровел. Не в силах больше сидеть, он вскочил с места и принялся мерить столовую шагами, временами поглядывая на индикатор ядов. Рис-пунди безнадежно остыл. Успокоившись, Лето обернулся к Туфиру и резко произнес, вспомнив все, что говорили ему о способах правления:

— Ментат, выдай мне первичную проекцию. Кто мог это сделать?

Туфир погрузился в молчание, переходя в режим работы. Данные текли через его естественный компьютер, мозг, который сейчас имитировал свойства древнего приспособления, столь ненавистного теперь миру.

— Самая вероятная возможность: личная атака главного политического противника Дома Атрейдесов. По времени исполнения могу сказать, что старого герцога наказали за поддержку Дома Верниусов.

— Это соответствует моим подозрениям, — буркнул Ромбур. Сын Доминика Верниуса казался теперь совсем взрослым, он стал жестче и сдержаннее, ничем не напоминая того избалованного товарища по играм, каким он был совсем недавно. С тех пор как он прибыл на Каладан, принц Ромбур похудел, стал более мускулистым и подтянутым, а в глазах появился стальной блеск.

— Но ни один из Домов прямо не объявлял о своей вражде по отношению к нам, — возразил Лето. — В древнем ритуале вендетты есть требование соблюдать формальные правила, разве не так, Туфир?

— Но мы не можем полагаться на то, что все враги старого герцога будут придерживаться этих милых правил, — ответил Гават. — Нам надо проявлять крайнюю осторожность.

Ромбур вспыхнул до корней волос, вспомнив, как его семье пришлось бежать с Икса.

— Есть и такие, которые могут менять обличье ради достижения своих целей.

— Вторая возможность, — продолжал после недолгого молчания ментат. — Целью мог быть лично Пауль Атрейдес, а не Дом Атрейдесов в целом. Это было следствием места или личной неприязни. Например, виновником мог стать какой-то здешний проситель, которому не понравилось решение, принятое герцогом Паулем. Хотя это убийство приведет к галактическим последствиям, его причиной могла стать вполне тривиальная вещь.

Лето отрицательно покачал головой:

— Я не могу в это поверить. Я видел, как народ любил моего отца. Никто из его подданных не поднял бы на него руку. Никто, ни один человек.

Гават не сдавался.

— Мой герцог, не переоценивайте силу любви и верности и не недооценивайте силу личной ненависти.

— Э, но тогда какая же возможность является наиболее вероятной? — спросил Ромбур.

Гават посмотрел в глаза герцогу.

— Атака имела целью ослабление Дома Атрейдесов. Смерть патриарха ставит вас, милорд, в очень опасное положение. Вы молоды и неопытны.

Лето тяжко вздохнул, но взял себя в руки и продолжал внимательно слушать.

— Теперь ваши враги видят: Дом Атрейдесов находится в шатком положении. Это значит, можно нажать на него, проявить по отношению к нему силу. Ваши союзники тоже увидят шаткость вашего положения и станут поддерживать вас с… ну, скажем, с меньшим энтузиазмом. Для вас наступило весьма опасное время.