Если ты даешь ей дневник, перейди к главе 240.

Если ты не даешь ей дневник, перейди к главе 241.

Продолжение главы 148

Ты соглашаешься на эту работу, хотя и понимаешь, что быть регистраторшей в церкви — не сексуально. Планировать пикники по случаю годовщин у пенсионеров, отвечать на вопросы о том, какие есть специальные условия для инвалидов, и о часах работы «продленки» для детей… м-да, в Голливуде никого этим не заинтересуешь. Вначале ты носишь то, что считаешь приемлемым для церкви: строгие темные колготки и неуклюжие, некрасиво сидящие, темные платья. Это до тех пор, пока пастор Дэйв не начинает подшучивать над тобой. «Что такое происходит на пороге церкви, что каждая переступающая его женщина становится старше на сто лет?» — спрашивает он. Такое замечание требует ответных мер, поэтому на следующий же день ты надеваешь яркий желтый сарафан на тонких бретельках и белые туфли на каблуке. Пастору Дэйву это нравится. Он говорит об этом.

А тебе нравится, когда пастору Дэйву нравится, во что ты одета. Ему нравится закатная цветовая гамма — желтые, лавандовые, небесно-голубые оттенки. Еще ему нравится салат «Цезарь» без анчоусов (потому что он вегетарианец) и аспирин без оболочки. Он любит класть ноги на стол во время разговоров по телефону, давать людям прозвища (ты, например, проходишь под кодовыми именем «язычница», «маленькая мисс „Счастье“» и «дерзкий вызов Господу»), писать карандашом, пить крепкий кофе и говорить тебе, как ты красива.

Четыре года спустя ты ходишь в церковь регулярно. И не потому, что ты согласна с какой-то доктриной, а потому, что если ты не будешь этого делать, все полетит к чертям. Пастор Дэйв не сможет найти свои записи, кипятильник сломается, в детском саду потеряется ребенок и так далее и тому подобное… Проходит время, и ты увлекаешься этим.

В конце концов ты выходишь замуж за пастора Дэйва. Ты должна была это сделать — он поспорил, что ты на такое не отважишься. Так что теперь ты пасторская жена. И опять это не Голливуд, конечно, но он полон сюрпризов, например он обожает греческую философию, китайскую еду, заниматься любовью днем и смотреть старые фильмы про кун-фу. Ты и не знала, что пастор может получать удовольствие от таких вещей.

Когда ты узнаешь, что беременна, тебе не составляет труда бросить работу. Усталость, перепады настроения, набор веса, геморрой, опухшие лодыжки. Смена подгузников по ночам, кормления, колики и жар. Все отрицательные моменты, связанные с детьми, тебе хорошо известны. А вот чего ты не ожидала, так это любви. Ты обнаруживаешь, что, когда природа дарует тебе этого мягкотелого краба, она дарит тебе заодно амнезию, полную потерю памяти о том, какой была твоя жизнь до него.

Так что теперь все воспоминания, от которых ты хотела избавиться, стерты, вытеснены маленьким пучеглазым созданием (ну да, теперь появились новые страхи — за его здоровье, благополучие, учебу в колледже, но страх перед будущим и рядом не стоит со страхами прошлого). Кто знает, вернутся ли старые воспоминания, или Богом действительно управляет квантовая механика (а может — наоборот), но это и не важно. Ты счастлива, и у тебя впереди целая жизнь, чтобы выяснить это.

Ты погибаешь в возрасте шестидесяти двух лет во время бури с дождем: тебя убивает ударом молнии. Перед тобой чернота, ты ощущаешь запах дыма, чувствуешь, как у тебя сжимаются лодыжки. Твой муж говорит репортерам, что ты была женщиной Церкви, поэтому Бог и устроил это шоу, когда пришел за тобой.

Продолжение главы 148

Ты отказываешься от этой работы. Быть регистраторшей в церкви не сексуально. Подобная работа стала бы последним гвоздем, вбитым в крышку гроба твоей общественной жизни. Вместо этого ты идешь работать в расположенную по соседству художественную галерею — модернистское место с чисто-белыми стенами. У ее владельца Квинса, худого, как палка, торчащие черные волосы и очки с толстыми стеклами в неуклюжей черной оправе. Вы пьете вдвоем капуччино, а время от времени вам перепадают дорожки кокаина в подсобке.

Ты учишься в соседнем колледже и на занятиях по физике, равно как и по философии, отстаиваешь свои теории, а Квинс повышает тебя в должности с помощницы до закупщицы и начинает посылать тебя в туры, где ты должна выискивать новых художников. Твое самое большое открытие — молодая художница, которая мастерит вагины из всего, что под руку попадется. Из печений «Туинкиз», из бронзы, пены, гипса, дерева, колючей проволоки и тому подобного. Вначале у нее был показ в ее собственной «художественной галерее» — заброшенном здании химического завода у реки, где она соорудила огромный костер, а из динамиков неслись оглушающие мелодии панк-группы из Саутсайда. Публику она пригласила, чтобы они сожгли ее шедевры. Это сожжение она записала на видеопленку и назвала все это «Девагинацией». Она замечательная.

На протяжении многих лет ты время от времени ходишь в церковь — пастор Дэйв женился на женщине, которая согласилась на должность регистраторши; это пухлая розовощекая девушка с легким смехом. (Ты ее ненавидишь. Она показывает всем своего маленького уродливого ребенка, как французского пуделя на выставке.) Иногда ты даже ходишь на службы, садишься сзади, в тени балкона, где пастор Дэйв не может тебя заметить. Ему есть что сказать, — иногда ты с ним согласна, иногда нет. Кто знает, вернутся ли старые воспоминания, или Богом действительно управляет квантовая механика (а может — наоборот), но это и не важно. Ты счастлива, и у тебя впереди целая жизнь, чтобы выяснить это.

После многих десятилетий успешного ведения дел в галерее и даже нескольких собственных выставок ты погибаешь в возрасте шестидесяти двух лет во время бури с дождем: тебя убивает ударом молнии. Перед тобой чернота, ты ощущаешь запах дыма, чувствуешь, как у тебя сжимаются лодыжки. Пастор Дэйв говорит прихожанам, что ты когда-то была женщиной Церкви, но выпала из Божьей милости, как ангел Люцифер, когда-то любимый Господом, поэтому Бог и устроил для тебя это маленькое шоу, когда пришел за тобой.

Продолжение глав 227 и 231

Ты работаешь в «Денниз». В работе официантки есть что-то от актерского мастерства. Все время притворяться счастливой, все время притворяться, что ты хочешь помочь, все время притворяться, что клиент всегда прав. Никогда не жаловаться. Если ты захочешь бросить эту работу, всегда найдется другой, кто захочет ее делать, причем немедленно. Тебя можно заменить. Если ты работаешь в «Денниз», люди думают, что ты — глупая. Ну вот просто так устроено, и все. Твои клиенты так и вовсе удивляются, что ты умеешь читать и писать, и всегда проверяют, правильно ли ты сосчитала. Они думают, что если они тебе платят, то могут щипать тебя за задницу и спрашивать, можно ли им на десерт съесть тебя. Они обращаются с тобой, как с торговым автоматом, читают меню и ждут, что заказ тут же появится, как по волшебству.

Повара еще хуже. Они преследуют тебя за прилавками из нержавеющей стали, зажимают тебя в углах в кладовой и натыкаются на тебя, когда только могут. Если ты не даешь им себя залапать, они находят способы отыграться. Придерживают твои заказы и путают их, так что клиенты не дают тебе на чай, а повара-то знают, что, поскольку тебе платят семьдесят пять центов в час, ты полностью зависишь от чаевых.