Глаза Дассина блестели от слез, он прижал к груди руку, сжатую в кулак, потеряв нить рассказа.

— Сначала он умолял отпустить его. Каждый миг каждого дня он переживал свою смерть. Я проклинал себя — продлевая его мучения, я был не лучше наших врагов. Но я не мог его отпустить, у нас больше не было никого. И мы ждали. Десять лет…

Я оцепенела от ужаса.

— Десять лет? Вы заставили его десять лет ждать, быть между жизнью и смертью? — Десять лет без жизни, ни света, ни запаха, ни звука, ни прикосновения ветра, дождя или человеческой руки. Только огонь. Как один человек может заставить другого пережить подобное?

Дассин протянул ко мне руку. Я отшатнулась, но его пронзительный взгляд удержал меня, заставляя принять правду.

— Вы должны поверить, что он примирился с тем существованием, которое я ему дал. Чем больше мы узнавали друг друга, тем больше он сочувствовал моему делу, и его боль утихала. Кейрон расширял мой мир. Если бы я не полюбил его как сына, мне было бы сложно справиться с искушением оставить его в том состоянии навечно. Мы могли бы превзойти лордов Зев'На нашими объединенными силами. Но вместо этого я узнал о вашем мире и о вас, и я знал, это вам предстоит сыграть свою роль в том, что я планировал.

Я был готов поместить его в тело Д'Нателя уже через год. Мальчик ел, разговаривал, сражался, как обычно, но в его речах не было мысли, а в поступках — нравственных оснований. Но хоть так он и мог бы освободиться из своего заточения, Кейрон не соглашался, потому что Д'Натель был еще жив.

Дассин уже не рассказывал историю, а переживал ее: вызов, изумление собственной смелости и умениям.

— Влить жизненную силу одного человека в тело другого — невероятно сложное дело, связанное с огромным риском и непредсказуемыми последствиями. Годы шли, я разработал метод, как забрать память, чтобы едва теплящийся разум учился постепенно действовать заодно с телом. Через несколько месяцев я мог бы осторожно, по одному, пробуждать воспоминания и делать все необходимое, помогая преодолеть сложности воссоединения. Кейрон согласился, хотя, полагаю, перспектива лишиться памяти пугала его больше всего. Из-за вас, я думаю. Всем своим существом он хотел унести воспоминание о вас за Черту, и если бы у меня не получилось, он остался бы ни с чем. Я обещал, что, если у нас все выйдет как надо, первое воспоминание, которое я верну, будет о вас.

Дассин понизил голос, и мне пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать его за ревом пламени.

— События произошедшие шесть недель назад застали нас врасплох. Авонар стоял на краю гибели. Д'Натель впадал в ярость, вынужденный все время проводить у меня в доме. Было понятно: если он получит свободу, то тут же окажется в гуще битвы. И я отпустил мальчишку на войну. Я был рядом, наблюдал, убеждаясь, что был прав. Он стоял, высокий, прекрасный и бездушный, он не задумываясь убил пятьдесят зидов, бессмысленно рискуя жизнью. Он изменил исход ночного сражения, но столкнулся с могучим зидом, у которого был нож с разрушающим разум ядом. Д'Натель оказался среди павших. Я знал этот яд… как и зида, который его использовал.

— Вы его убили!

Дассин не стал отрекаться.

— Кто-то может сказать и так. Но я поступил бы так же еще раз. Кейрон больше не мог отказываться. Знал ли он, что я сделал… я ему не сказал. В тот миг, когда Д'Натель вдохнул последний раз, я заменил его Кейроном, одновременно лишив памяти обоих. И тут же получил воздаяние за свой грех. На заре новой надежды дульсе по имени Бендал пришел ко мне, рассказав о предательском соглашении с лордами — продать, отдать Наследника Д'Арната в обмен на пропавшее оружие. Они решили, что ваш мир не заслуживает спасения, а наш сможет существовать и без Моста, если у нас окажется королевский талисман для защиты Авонара. Дураки, предатели.

— И вы отправили его на Мост раньше, чем он был готов, раньше, чем он узнал, кто он.

— Мне пришлось отправить его. Не сделать этого означало потерпеть поражение. Зиды почти закрыли Ворота, я должен был быть уверен, что мы сможем открыть их снова. Я не мог сопровождать его, если бы у него не получилось. Последняя битва шла бы в Авонаре, мой долг призывал меня остаться. Но я не верил, что у него может не получиться. Вы были живы. Кейрон рассказал мне, что талант дар'нети… живущая в нас магия… это сама жизнь. Он сказал, вы… были… есть… всегда будете… душой его магии.

— Поэтому вы сказали, что ответ в нем самом.

— Так и должно было быть. Как иначе он смог бы открыть Ворота еще раз? Нам нужен был Целитель, чтобы вернуть к жизни Мост, — тот, кто готов отдать все. Посмотрите, что он сотворил… — Старик указал на трех зидов, мирно спящих на полу перед завесой белого огня. — Эти трое снова обрели души.

— Почему вы не сказали нам о том, что вы сделали и зачем? Если бы я знала, что это Кейрон…

— Что бы вы сделали тогда иначе? Я знаю вас лучше, чем кто-либо в обоих мирах, даже лучше Кейрона, чей взор затуманен любовью. Хотя я верил, что вы сделаете все возможное, вы нехорошо расстались с ним, да, я догадался по его рассказам. А задача Кейрона и так была нелегка, и без осознания, что он лишился двух жизней вместо одной, и у него имеется затаившая на него обиду жена, которую он не может вспомнить.

— Он вспомнит?

Дассин встал, поднял свой стул и движением кисти снова превратил его в трость.

— Вот почему теперь он должен уйти со мной. Я начну с ним сначала, помогу открыть двери к потерянным жизням. Он должен понять, что Д'Натель всегда останется частью его, научиться с этим жить. Он должен узнать, что был мертв, и его тоска по Л'Тьер вполне естественна.

И еще то, что он Наследник Д'Арната, а не только тот человек, которого вы знали. Он должен найти свое место в обоих мирах. Зиды пересекли Мост Д'Арната впервые за тысячу лет. Наша битва не окончена. Какую бы жизнь он ни выбрал, он будет частью нашей борьбы. У нас больше нет никого, способного ходить по Мосту.

Дассин убрал светлые волосы со лба Кейрона и расстегнул у него на поясе перевязь с мечом.

— Сколько это продлится?

— Несколько месяцев, год… не могу сказать. Но он вернется к вам, моя госпожа, он будет знать о той жизни, которую вы прожили вместе. Я обещал ему.

— Не знаю, благословлять вас или проклинать, Дассин.

— Он жив. Вы будете благословлять меня. — Он передал мне перевязь Роуэна.

— Я не могу пойти с вами?

Дассин покачал головой.

— Невозможно. Даже в присутствии Наследника переход через Мост чрезвычайно опасен. Чтобы защитить Кейрона в его нынешнем состоянии, потребуются все мои способности, а когда мы окажемся в Авонаре, я не рискну оставить его одного. — Старик на миг умолк, с сочувствием глядя на Кейрона. — Кроме того… следующие дни будут очень сложными. Мне придется буквально распотрошить его, чтобы вернуть его себе, и я не стану выставлять его напоказ никому, даже вам. Но время от времени, когда я пойму, что он в силах, я буду приводить его к вам. Если вы будете выполнять мои указания, думаю, вы поможете его выздоровлению.