— Предсказуемо. — Дева это ничуть не тронуло. — Хотя довольно действенно. Они увязли основательно. — Чародей хихикнул.

— Что же теперь?.. — Вопли отчаявшихся пленников разрывали Кейде сердце, рука Ризалы цепко обхватила его запястье.

Он, возможно, сказал бы больше, но тут ослепительный зеленый свет заклубился над проливом — почти аквамариновый, но быстро сгущающийся до темного зловещего нефрита. Буря волшебного света хлынула на берег, плотное облако затопило все вокруг, звуки, испускаемые испуганными страдающими людьми, утонули в его реве.

А затем все закончилось — столь же внезапно, как и началось, оставив усеянным людьми пляж. Они прижимали к себе раненые руки и ноги или хватались ладонями за разбитые окровавленные головы. Повсюду на песке были рассыпаны прозрачные блестящие осколки, набежавший с той стороны ветерок мгновенно дохнул ледяным холодом горной ночи.

— Если тебе угодно биться об заклад, — заметил Дев, — я ставлю на парня в зеленом венке. Ледяная буря вроде этой не так легко удается при вашей жарище…

— Смотрите, они встают! — Ризала наблюдала за дальним берегом пролива, где люди колдуна в венке освобождались из земли, постепенно уступавшей решительному натиску дубин и копий.

Раскрашенный желтым чародей подошел к самому краю берега, по-прежнему не реагируя на крики своих пострадавших приспешников. Он выбросил руку в сторону соперника в венке. Тот что-то закричал, согнувшись и хватаясь за левую ногу. Кость голени у него треснула, белые концы прорвали кожу, безумно суетящиеся руки окрасились кровью. Люди желтого колдуна бурно возликовали, заглушив оскорбления своих противников с того берега. Ризала скорчилась на земле рядом с Кейдой, высвободив ладонь, чтобы заткнуть уши. Кейда обвил рукой ее плечи и прижал девушку к себе — но обнаружил, что не в состоянии отвести взгляд от картины битвы. Ибо, упав на колени, чародей в венке ударил по воздуху кулаком, как будто мог достать противника со своего места. Раскрашенный колдун споткнулся и попятился назад. На его руках и ногах появились хорошо заметные раны, они постепенно удлинялись, конечности распухали, кожа стала трескаться, точно кожура перезрелого плода, явив мшистое свечение внутри, вскоре пропавшее под кровью и гноем. Кейда кашлянул, так как гангренозное зловоние доплыло до него в тот самый миг, когда пораженный упал на песок, корчась и разевая рот в предсмертной муке.

— Это стоит внимания. — Дев подался вперед с жадным любопытством в темных глазах.

Раскрашенный желтым колдун катался на животе, мотая головой из стороны в сторону. Он был совершенно один, ибо его свора покинула пляж. Вывернувшись и с усилием подтянув ноги, а затем поднявшись на колени, он воздел руку и последним усилием запустил через пролив яркие завитки янтарного колдовского света.

Чары подняли из песка жалящие хлысты, а тяжелые прибрежные камни взметнулись в воздух, точно выпущенные из пращи. Но ни одно колдовское воздействие не явило себя на расстоянии длины копья от колдуна в венке. По его виду казалось, что он смеется, его приспешники тоже выглядели радостными, хотя и проворно отступили под защиту деревьев.

Волшебник в венке послал на ту сторону тонкую россыпь изумрудных огоньков. Новый звук поднялся над сдавленными стонами желтого колдуна и горестными всхлипами невидимых пленников. Сперва медленно, а затем, набирая мощь, воздух наполнил гул роящихся насекомых.

— Надо убираться. — Воспоминания об изуродованных скверной хлыстоящерицах, убивших Атуна, сдавили Кейде горло. — Что бы он ни призывал, это могут быть твари в руку длиной.

— Мы вне опасности. — Дев стряхнул его руку с плеча. — Смотри!

Зрелище насекомых вполне обычного размера было слабым утешением для Кейды. Они летели со всех направлений, покидая отвергнутую дикарями пищу, приносясь из лесу и даже со стороны моря. Туча мелких роящихся тварей сомкнулись вокруг поверженного колдуна, прикрыв его гноящиеся раны, бесчисленные крылышки блестели всеми цветами радуги в свете солнца. Щитки жуков-падальщиков образовали на земле яркий сверкающий ковер. Вопли поверженного колдуна стихли, когда потоки насекомых наполнили его глаза, уши и рот.

Страдалец смел мух и жуков одним движением, бросив их в песчаный смерч — но лишь на секунду. Волшебство вмиг расстроилось, когда он в исступлении вцепился руками в горло, а по пальцам потекла кровь. Откинувшись назад, волшебник неистово забился на земле, а затем круто выгнул спину, так что лишь его макушка и пятки касались опоры.

Внезапно наступившая тишина была подобна удару грома. Колдун умер, насекомые затихли, дикари по обе стороны пролива замерли и даже раненые перестали стонать. Чародей, увенчанный листьями, поднялся на ноги и медленно заковылял к воде, его сломанная нога мгновенно срослась и зажила. Люди погибшего волшебника на другом берегу немедленно простерлись ниц, протянув руки в мольбе. Все приспешники обладателя венка глядели на них напряженно, не опуская оружия.

Чародей-победитель кивнул, и его воины поволокли свои долбленки к морю. Перейдя на веслах через узкий пролив, некоторые из них направились к большой хижине, где жил покойный колдун, а затем появились вновь — с ларями и мешками добычи. Прочие начали рушить стены загонов с пленниками, волокли бревна частокола к воде, связывали их в плоты и клали каждый на парочку долбленок. Недавние последователи желтого чародея бросили в сторону оружие и съежились в безнадежном унынии, пока вновь пришедшие не стали хлопать их по плечу в знак приветствия, с кивками одобрения возвращая им оружие. Приняв его, люди побежденного с радостью стали помогать переносить все, что награбил убитый колдун, на склад добычи человека в венке.

Кейда напрягся, когда увидел жалких, сбившихся в кучу островитян-чейзенов. Пленники даже не пытались бежать, они лишь прятали лица, не надеясь более на свободу.

Слова Ризалы были эхом его собственных мыслей:

— Мы ничего не можем сделать, чтобы спасти их?

— И выдать себя этому засранцу? — почти отсутствующе произнес Дев, пристально наблюдая за колдуном в зеленом венке. — Нет, я не собираюсь вставать против него или любого вроде него, пока не обдумаю все возможные действия.

Ризала поглядела на осунувшееся лицо Кейды.

— Мы ничего не можем сделать?

— Мы можем принести свидетельство, — хрипло произнес он.

Какой будет судьба всех Дэйшей, если я не найду способа разбить этих злых пришельцев.

Разграбив все хижины, дикари обратились к останкам частокола, доломали их и поволокли охваченных ужасом пленных. С криками и бранью островитяне были загнаны на только что сооруженные плоты — мужчин тянули за бороды, женщин за волосы. За проливом их тут же бросили наземь перед чародеем в венке из листьев. Он с небрежным одобрением кивнул дикарям, не жалеющим сил, чтобы выразить свою верность и готовность повиноваться. Его прежние сторонники растаскивали стены своих собственных загонов, загоняя туда новых пленников, присоединяя их к уже сидевшим там ранее.

— Им там сейчас станет нечем дышать, — пробормотала Ризала с нарастающей тревогой, когда дикари погнали к деревянным стенам людское стадо с еще одного плота.