– Первую?

– Баха, то, что ты играл, когда я в первый раз осталась ночевать.

– А, Марчелло.

Даже не помню, когда я в последний раз играл по заявкам. Для меня пианино – исключительно личный инструмент, предназначенный только для моих ушей. Родные не слышали, как я играю, уже много лет. Но она попросила – и я буду играть для моей милой Аны. Пальцы ласкают клавиши, и в гостиной льется завораживающая музыка.

– Почему ты всегда играешь только грустное? – спрашивает она.

Это грустно?

– Значит, играть ты начал в шесть лет? – продолжает расспрашивать она, разглядывая меня, задрав голову. Взгляд, как обычно, открытый и любознательный; а после этой ночи могу ли я ей в чем-то отказать?

– Я стал учиться на пианино, чтобы угодить новой матушке.

– Хотел вписаться в идеальную семью? – В ее тихих словах – отголоски моих откровений после той ночи в Саванне.

– Ну, можно и так сказать. – Грейс первая заметила, что на уроках музыки я веду себя куда менее зажато, расслабляюсь. И, хотя говорить меня все равно было не заставить, я мог улыбнуться или прикоснуться к руке. Это было уже что-то, хоть какое-то движение вперед. Мне не хочется говорить на эту тему; даже удивительно, как много личной информации обо мне она успела запомнить. – Почему ты не спишь? Разве тебе не надо отдохнуть от вчерашних мучений?

– Для меня сейчас восемь утра. И пора выпить таблетку.

– Молодец, что не забываешь. Наверное, стоит принимать противозачаточные, учитывая часовой пояс. Стоит подождать полчаса, а завтра утром сместить еще на полчаса. Чтобы в итоге перейти на приемлемое время.

– Хороший план, – соглашается Ана. – И чем займемся в эти полчаса?

Ну, я мог бы тебя трахнуть на пианино.

– Да есть пара идей, – дразню ее я.

– Или поболтаем? – Она хитро улыбается.

Но я не в настроении разговаривать.

– Лучше мои варианты.

Я обхватываю ее за талию, притягиваю к себе на колени и зарываюсь лицом в ее волосы.

– Тебе всегда лишь бы секс, а не разговоры. – Она смеется.

– Точно. Особенно с тобой.

Ана кладет руки мне на плечи, но тьма внутри не просыпается. Я покрываю поцелуями ее шею, от самой мочки уха, ниже…

– Может, на пианино? – шепчу я, возбуждаясь при мысли о распростертой на нем обнаженной девушке, о свисающих до пола локонах…

– Я хочу кое-что понять, – тихо говорит она мне на ухо.

– Какая вы любопытная, мисс Стил. И что же вам нужно понять? – Я носом сдвигаю ворот банного халата с ее плечика, кожа такая нежная и мягкая.

– О нас. – Эти простые слова звучат, как молитва.

– Хмм… И что же о нас? – Я делаю паузу. На что это она намекает?

– Соглашение.

Я замираю и смотрю ей прямо в глаза. Почему теперь? Провожу пальцами по ее щеке.

– По-моему, соглашение теперь под вопросом, разве не так?

– Под вопросом? – Ее губы трогает слабая улыбка.

– Под вопросом, – с тем же подобием улыбки отзываюсь я.

– Ты ведь хотел… – У Аны в глазах растерянность.

– Ну, то было прежде.

– Прежде? Прежде, чем что?

– Прежде…

До всего этого. До того как ты перевернула мой мир, до того как мы стали спать в одной постели. До того как ты стала прикладываться ко мне на плечо у пианино. Все так…

– До того как случилось большее… – бормочу я, отгоняя уже знакомое внутреннее волнение.

– О… – тянет она, довольная.

– Мы уже дважды развлекались в игровой, и ты не убежала с воплями прочь.

– А ты этого ждал?

– Ты всегда все делаешь неожиданно, Анастейша.

Она снова хмурит брови:

– Так, давай все же уточним. Ты просто хочешь, чтобы я все время соблюдала правила, но не само соглашение?

– Не считая игровой. Я хочу, чтобы в игровой ты следовала духу контракта, и да – в остальное время хочу, чтобы ты соблюдала правила. Так я буду знать, что ты в безопасности. И смогу заполучить тебя в любой момент, – игриво добавляю я.

– А если я нарушу одно из правил?

– Тогда я тебя накажу.

– Даже без моего разрешения?

– С разрешением.

– А если я откажусь? – настаивает она.

Зачем так упрямиться?

– Откажешься – значит, откажешься. Мне придется найти способ переубедить тебя. – Ей ли не знать. Она не позволила отлупить себя в ангаре, а мне хотелось. Зато получилось в тот же вечер, только позже… с ее разрешения.

Ана встает и идет к дверям гостиной, и мне в какой-то миг кажется, что сейчас она уйдет насовсем, однако она оборачивается, и вид у нее озадаченный.

– Значит, наказания остаются?

– Только если ты нарушишь правила.

– Мне нужно их перечитать. – Она вдруг принимает очень деловой вид.

Сейчас?!

– Я принесу.

В кабинете включаю компьютер и распечатываю правила, не переставая удивляться, отчего мы этим занимаемся в пять утра.

Возвращаюсь с распечаткой. Ана наливает воды в стакан. Я усаживаюсь на барный табурет и жду, наблюдая за ней. Спина прямая и напряженная; как-то все не очень хорошо. Затем она оборачивается, и я подталкиваю к ней листок бумаги через стойку бара.

– Лови.

Она наскоро просматривает правила.

– Значит, слушаться все же надо?

– О, да.

Ана качает головой и иронически кривит губы, закатывая к тому же глаза к потолку.

Ура!

Я вдруг чувствую прилив радости.

– Ты что, закатываешь глаза, Анастейша?

– Может быть. Зависит от твоей реакции. – Она смотрит и весело, и испуганно.

– Как всегда.

Если бы она только позволила…

Она сглатывает, глаза распахиваются от предвкушения.

– И…

– Что?

– Ты хочешь отшлепать меня?

– Хочу. И отшлепаю.

– В самом деле, мистер Грей? – Она скрещивает руки на груди и вызывающе вскидывает подбородок.

– Ты меня остановишь?

– Сначала поймай!

От кокетливой улыбки у меня сразу же встает. Хочет поиграть.

Я слезаю с табурета, настороженно наблюдая за ней.

– В самом деле, мисс Стил? – Воздух между нами чуть ли не искрит от напряжения.