— Рано или поздно мы с тобой обязательно встретились, и ты узнал о том, что у тебя есть старший брат.

— Сомневаюсь. Ведь он никогда не рассказывал мне о тебе и Терренсе. Он резко уходил от ответа на мои вопросы о чем-то, что связано с тобой. И я не понимаю, почему он так хотел скрыть от меня информацию о моей настоящей матери и то, что у него есть еще и четвертый сын.

— Ну этого я не знаю, дорогой… — пожимает плечами Ребекка. — Думаю, тебе лучше спросить об этом Джейми. Уверена, сейчас бы он точно рассказал тебе всю правду и объяснил мотивы всех своих поступков.

— Спросить отца? — округляет глаза Эдвард, резко выпрямившись и будучи настроенным очень решительно.

— Да, а кого же еще! — слегка улыбается Ребекка. — Вот если вы с Терренсом согласились бы встретиться с ним, то смогли бы очень многое узнать и понять, что на самом деле он не такой ужасный, как вы оба его выставляйте.

— Скажи, а как давно ты разговаривала с отцом? И вообще, как часто ты с ним общаешься? И каким образом? Личная встреча или телефон?

— Ну в последний раз я говорила с ним за пару дней до того, как вы с Терренсом приехали ко мне домой и остались на ужин.

— И больше он не звонил и ничего тебе не говорил?

— Да нет, ничего… — Ребекка поджимает губы. — А вообще, в последнее время мы не очень часто разговариваем. Твой отец сейчас очень занят. У него есть какие-то очень важные дела.

— Дела? По работе?

— Не знаю, наверное.

— Хм… — слегка хмурится Эдвард. — Значит, он все еще работает у Изабеллы. Даже спустя столько лет…

— Наверное, да… — пожимает плечами Ребекка. — Но мы говорим только о тебе, и Терренсе и пытаемся найти способ заставить вас перестать быть такими категоричными.

Эдвард хмурится еще сильнее и пару секунд что-то обдумывает.

— Должен признаться, меня удивляет то, что вы так хорошо общайтесь после того, как развелись со скандалом, — задумчиво отмечает Эдвард.

— Ну знаешь, Эдвард, иногда бывают вещи, которые можно простить и забыть, — немного неуверенно говорит Ребекка, крепко сцепив руки.

— Хочешь сказать, ты и правда так легко смогла простить отца за то, что он с тобой сделал?

— Ты имеешь в виду теорию Терренса, что ваш отец избивал меня?

— Вообще-то да… И если Терренс говорит правду, то почему ты общаешься с ним? Почему забыла все, что он с тобой сделал? Мой брат и то до сих пор не может забыть это, а ты уже лет десять пытаешься выставить его хорошим и невинным.

— Э-э-э… — Испуганные глаза Ребекки начинают бегать из стороны в сторону. — Я… Я не хочу об этом говорить…

— Но почему? Я же не прошу рассказать мне всю вашу с отцом историю. Я просто хочу понять, почему ты так просто простила его!

— Сынок, это уже в прошлом, — мягко говорит Ребекка, положив руку на руку Эдварда. — Зачем вспоминать то, что было? Мы живем настоящим и не оглядываемся назад.

— Неужели это так неприятно для тебя?

— Да… Для меня это ужасно неприятно. Я предпочитаю не вспоминать то, что причиняет мне огромную боль.

Несколько странное поведение Ребекки заставляет Эдварда думать, что его мама что-то знает или чего-то недоговаривает. Уж очень неуверенно она выглядит, пока говорит о чем-то, что связано с Джейми.

«Так значит, в моих сказанных Терренсу словах о том, что его могли обмануть в детстве, есть что-то правдивое, — слегка хмурится Эдвард. — Нет сомнений — мама точно что-то знает. Любая женщина не стала бы подпускать к себе человека, который избивал ее. Она слишком легко простила отца за столь ужасные вещи. Либо в этой истории все совсем не так, как я думаю, либо моя мать слишком добродушна и совсем не умеет злиться. Или же просто безумно сильно любит его и верит, что он и правда стал другим.»

— Ну хорошо… — пожимает плечами Эдвард. — Если ты не хочешь говорить, я не буду настаивать.

— Может, однажды я наберусь смелости все рассказать, — тихо говорит Ребекка. — Но не сейчас. Сейчас я не готова обсуждать то, что до сих пор ранит мое сердце.

— Я понимаю… И не буду настаивать, если для тебя это так тяжело.

Пока Ребекка мягко гладит его по голове, и немного поправляет ему волосы, Эдвард держит ее за руку и скромно ей улыбается.

— Ох, слушай, радость моя, давай не будем говорить о плохом, — предлагает Ребекка. — Не хочешь выпить со мной чашку чая и поболтать о чем-нибудь хорошем?

— С удовольствием выпью, — со скромной улыбкой пожимает плечами Эдвард.

— Наверное, надо было сразу предложить тебе что-нибудь, а я слишком увлеклась разговором.

— Все в порядке, не беспокойся. Я ведь приехал к тебе, чтобы поболтать с тобой и провести время вместе со своей матерью. — Эдвард скромно хихикает. — А не опустошать твой холодильник, как это обожает делать мой любимый братик.

— Для любимых сыновей мне ничего не жалко. Если захотите съесть все — ради бога.

— Не буду злоупотреблять твоей добротой и поэтому просто соглашусь на чашку чая.

— Хорошо, солнце мое, сейчас принесу. Чайник как раз вскипел некоторое время назад и еще не успел остыть. И заодно поищу что-нибудь сладкое специально для тебя.

Ребекка мило целует Эдварда в висок, быстро встает с дивана и направляется на кухню, чтобы сделать чай для и себя. Мужчина же с легкой улыбкой провожает свою мать взглядом, пока она не скрывается из виду. А затем он с более хмурым взглядом откидывается на спинку дивана. Но вскоре Эдварду приходиться отвлечься от своих размышлений, ибо он чувствует, как в кармане его куртки начинает вибрировать телефон. Мужчина, отрывая спину от дивана, достает его и включает экран, на котором написано, что у него есть одно входящее сообщение. А открыв его, он видит короткий текст, который заставляет его почувствовать, как сердце пропускает удар.

«Время пришло. Пришло время осуществить то, о чем я мечтаю уже долгое время. И еще раз напомню тебе, что ты никак не сможешь помешать мне осуществить задуманное. Как бы усердно ты ни защищал своих близких людей, им рано или поздно придет конец. Запомни это, мальчик мой.»

Прочитав сообщение и положив телефон обратно в карман, Эдвард медленно выдыхает и уставляет свой взгляд куда-то вдаль. А через некоторое время в гостиную заходит Ребекка, в руках держащая пару чашек с блюдцами на подносе и также небольшую тарелку с какими-то свежеиспеченными печеньями. Поставив