ПОДРАЗДЕЛ VI

Чрезмерные упражнения как причина Меланхолии, и каким образом это происходит. Одиночество, Праздность

Нет ничего полезнее упражнений, однако и ими можно злоупотребить: в самом деле, что может быть лучше упражнений (если прибегать к ним своевременно) для сохранения тела, однако нет ничего вреднее, если этим занимаются несвоевременно, насильственно и чрезмерно. Фернель, основываясь на Галене (Path. lib. I, cap. 16 [Патология, кн. I, гл. 16]), говорит, что «чрезмерные упражнения и усталость поглощают жизненные силы и само вещество, охлаждают тело, а что касается тех жидкостей, которые в противном случае были бы сгущены и выведены прочь, то они приходят от этих упражнений в возбужденное и разъяренное состояние и сами вследствие этого в свой черед разнообразно поражают и причиняют страдания телу и мозгу»[1531]. Таково их воздействие, когда к ним прибегают несвоевременно — например, на полный желудок или когда тело переполнено продуктами несварения, поэтому Фуксий так решительно против этого ополчается (lib. 2 Instit. sect. 2, cap. 4 [Наставления, кн. II, раздел 2, гл. 4]), приводя именно это в качестве причины, по которой у школьников в Германии так часто наблюдается чесотка, ведь они занимаются упражнениями сразу после еды. Биеро{1278} предупреждает против таких упражнений[1532], «поскольку они разлагают пищу в желудке и разносят оттуда сок еще сырым и непереработанным в вены, — говорит Лемний, — что приводит там к гниению и распаду животных сил»[1533]. Кратон (consil. 21, lib. 2 [совет 21, кн. II]) возражает против всякого рода упражнений после еды, поскольку они злейший враг сгущения пищи и причина порчи юморов, что приводит к меланхолии и многим другим болезням[1534]. Вот почему не без достаточно веских оснований Саллюстий Сальвиан (lib. 2, cap. 1 [кн. II, гл. 1 <в сочинении «Variae Lectiones». — КБ>) и Леонарто Гиачини (in 9 Rhasis [в комиентарии к 9-й гл. Разиса]), а также Меркуриалис, Аркулан и многие другие рассматривают неумеренные упражнения[1535] как самую серьезную причину меланхолии.

Противоположностью упражнениям является праздность (отличительный признак нашего мелкого дворянства), или отсутствие упражнений, сущая погибель для тела и ума, кормилица испорченности, мачеха порядка и единственная причина меланхолии и многих других недугов, главный творец всех бед, один из семи смертных грехов, подушка дьявола, как именует ее Голтер[1536]{1279}, его изголовье и главное его упование. «Ибо разум не способен пребывать хоть сколько-нибудь в покое, он постоянно занят теми или иными размышлениями, и, если он не занят каким-нибудь достойным делом, тогда он сам по себе устремляется к меланхолии». «Как чрезмерные и насильственные упражнения приносят лишь вред с одной стороны, так и праздный образ жизни столь же вреден с другой, — говорит Кратон, — от нее тело переполняется флегмой, густыми жидкостями и всякого рода нарушениями проходимости, насморками, катарами»[1537]. Разис (Cont. lib. I, tract. 9 [Основы, кн. I, трактат 9]) рассматривает это как главнейшую причину меланхолии. «Я часто наблюдал, — говорит он, — что праздность порождает меланхолический нрав чаще, чем что-либо другое»[1538]. Монтальт (cap. 1 [гл. 1]) вторит ему, исходя из собственного опыта: «Те, кто празден, куда более часто подвержены меланхолии, нежели люди общительные или исправляющие какую-нибудь должность или занятые промыслом»[1539]. Плутарх считает праздность единственной причиной душевных болезней: «Душевные тревоги свойственны тем, у кого нет для этого иных причин кроме вышеназванной»[1540]. Гомер (Илиада, I) изображает праздного Ахилла, который изводит свою душу, а все потому, что он не мог принимать участие в сражениях. Меркуриалис (concil. 86 [совет 86]) в своих советах молодому человеку, страдающему от меланхолии, настаивает, что именно в этом главная причина. Отчего он меланхолик? Оттого, что празден[1541]. Ничто не порождает меланхолию быстрее, так не содействует ее усугублению и не продлевает ее, нежели праздность[1542]: меланхолия — это недуг, знакомый всем праздным людям, неизменный спутник всех тех, кому живется вольготно, pingui otio desidiose agentes{1280}, кто ведет бездеятельную жизнь, у кого нет никакого призвания или самого заурядного дела, чтобы занять себя им, лишь только для этого представляется малейшая возможность; впрочем, если это и случается, они настолько ленивы, безразличны, что не способны подвигнуть себя хоть на что-то; любая работа для них несносна, даже если она необходима и необременительна: одеться, например, или написать письмо или еще что-либо в этом же роде; подобно закоченевшему от холода, дрожащему, но тем не менее не двигающемуся с места, вместо того чтобы как-то себя разогреть упражнением или просто движениями, они предпочитают жаловаться, но не прибегнут к какому-нибудь легкому и доступному средству, чтобы облегчить свое положение, и будут по-прежнему страдать от меланхолии. Особенно если прежде они были приучены к какому-либо делу или поддерживали широкий круг знакомств, а затем неожиданно были принуждены вести сидячий образ жизни, тогда это калечит их души, и ими мгновенно овладевает меланхолия, потому что в то время как они заняты какой-либо деятельностью или беседами, связанными с коммерцией, какой-нибудь забавой или отдыхом или проводят время в обществе людей, которые им по вкусу, они чувствуют себя превосходно, но предоставленные самим себе и оказавшись во власти праздности, они вновь испытывают привычные мучения. Один день одиночества, а иногда даже один час приносит больше вреда, нежели неделя, проведенная с лекарствами, в труде или приятном обществе, принесет им пользы. Меланхолия тотчас овладевает теми, кто остается в одиночестве, и она до того мучительна, что, как прекрасно сказал мудрый Сенека: Malo mihi male quam molliter esse, Я предпочту скорее быть больным, нежели праздным. Причем праздность бывает либо телесная, либо умственная. Телесная — это не что иное, как своего рода парализующая лень, приостанавливающая упражнения; она, если мы можем верить Фернелю, «причиной несварения, запоров, образования фекальных жидкостей, она подавляет естественное тепло, притупляет жизненные силы и делает людей неспособными к какой бы то ни было деятельности»[1543].

Neglectis urenda filix innascitur agris[1544].

[В брошеном поле бурьян вырастает, что выжечь придется!]

Подобно тому как на невозделанной земле вырастают папоротник и другая сорная трава, то же самое совершают и густые жидкости в праздном теле. Ignavum corrumpunt