прицелиться в меня лифчиком. — В моем доме! — завопила она, шлепая меня лифчиком Шэннон по голове. — А потом я пошла прибраться в твоем прикроватном шкафчике, и угадай, что я нашла в твоем ящике? — Она снова замахнулась на меня лифчиком. — Коробка презервативов!

— Нераспечатанных, потому что я ничего не делал… — Переключившись в режим контроля повреждений, я крепче сжал полотенце и нырнул вокруг нее. — Мам, у нас не было секса, клянусь богом!

— Я снимаю замок с твоей двери, — предупредила она. — Я серьезно, Джонни. Тебе нельзя доверять.

— Хорошо, — выдавил я, отступая назад, когда она направилась ко мне. — Мне это не нужно, потому что я ничего не делал.

— Тогда почему лифчик твоей девушки был у тебя под кроватью? — спросила мама. — А?

— Она переодевалась здесь после школы несколько недель назад, — солгал я сквозь зубы. — Должно быть, она забыла положить это в сумку.

— Это правда?

— Да! Это так. — Изображая обиду и возмущение, я уставился на свою мать. — Господи, ма, я не могу поверить, что ты так плохо думаешь обо мне. — Тяжело вздохнув, я добавил: — Я знаю, что я не идеален, но знать, что моя собственная мать думает обо мне такое, действительно больно.

Мама прищурила глаза. — Не играй со мной в интеллектуальные игры, Мозги. Я научил тебя всему, что ты знаешь, маленький щенок!

Черт.

— Послушай, у нас не было секса, — спокойно сказал я, не сводя глаз с мамы, чертовски надеясь, что она мне поверит и ослабит мертвую хватку на лифчике Шэннон. — Я обещаю, ма. Мы этого не делали. — Я затаил дыхание и ждал, когда она сделает следующий шаг.

— Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, — наконец сказала мама с тяжелым вздохом, опускаясь на край моей кровати. — Нет, это вычеркни. Я хочу вернуться в прошлое, чтобы тебе снова было десять лет.

— Мне не десять, — ответил я, осторожно придвигаясь ближе. — В следующем месяце мне исполнится восемнадцать.

— Фу, не напоминай мне, — простонала она, опустив плечи. — Годы летят слишком быстро.

— Все будет хорошо, ма, — заверил я ее, не зная, что еще сказать. — Не расстраивайся.

— Все это происходит сейчас, — продолжала она плакать. — На этой неделе ты возвращаешься к тренировкам, и у тебя есть девушка. В один прекрасный день я моргну, и ты уйдешь от меня. Уедешь во Францию с регби. И что потом?

— Ну же, мам, — уговаривал я, садясь рядом с ней. — Я даже не знаю, попаду ли я в команду в этом году.

— Я знаю, что так и будет, — ответила она, прижимаясь щекой к моей руке. — И я буду так гордиться тобой.

— Тогда почему ты грустишь?

— Потому что ты мой малыш. — Она тяжело вздохнула. — И тяжело смотреть, как ты вылетаешь из гнезда.

— Я не собираюсь вылетать из гнезда, — выпалил я в ответ. — Я бы умер сам.

— Джонни, — грустно предупредила мама. — Я серьезно.

— Я тоже. — Обняв ее одной рукой, я сжал ее плечо. — Я говорю совершенно серьезно. Я бы и недели не продержался без тебя.

Она улыбнулась. — Ты думаешь?

Я кивнул. — Я знаю.

Мама долго молчала, прежде чем спросить: — Ты взволнован сегодняшним днем? — Вытирая глаза, она повернулась и улыбнулась мне. — Как твой первый день возвращения на поле?

— Ужасно, — признался я.

Беспокойство мелькнуло в ее глазах. — Тебе не обязательно возвращаться, — поспешила сказать она. — Если ты не готов, я могу позвонить твоим тренерам…

— Я готов, — прервал я ее, сказав. — Я просто волнуюсь.

— О чем, любимый?

— Что не буду прежним, — пробормотал я. Буду недостаточно хорошим.

— Ты знаешь, как я отношусь к регби, — сказала мама. — Я никогда не делала из этого секрета, но ты должен знать, что я поддерживаю тебя на сто пятьдесят процентов. Я знаю, что ты великолепен, любиый, и я знаю, что ты добиваешься успеха. Ты феноменальный игрок, и тебе нужно помнить это. Нервничать — это нормально. У тебя были трудные несколько месяцев после операции и восстановления, но знай, что есть другие мальчики, которые убили бы за то, чтобы играть так, как ты, в свои худшие дни.

— Ты действительно так думаешь?

— Я стояла в стороне и наблюдала за твоей игрой с тех пор, как ты был в мини-клубе в Блэкроке, — ответила мама. — И я не могу сосчитать количество тренеров и других родителей, которые подходили ко мне, говоря, что мой мальчик предназначен для "зеленой майки". — Улыбнувшись, она добавила: — Я всегда гордилась тобой, любимый, и я всегда знала, что ты великолепен.

— Ты никогда не говорила ничего из этого раньше, — задумчиво произнес я, почесывая подбородок.

Мама ухмыльнулась. — Потому что я все еще надеюсь, что ты вместо этого займешься гольфом.

— Сомневаюсь, ма. — Я смущенно пожал плечами. — Извини.

— Ну, просто побереги свои мозги там, снаружи, — пробормотала она, вставая. — Не позволяй никому из этих головорезов ударить тебя по голове.

— Я сделаю все, что в моих силах, — рассмеялся я.

— И больше никакой голой Шэннон в твоей комнате, — добавила она, бросив на меня уничтожающий взгляд и бросив лифчик мне на колени. — Для переодевания или чего-нибудь еще.

50

Пойдем, сделаем кровоточащих детишек.

ШЭННОН

Джонни вернулся на поле чуть больше недели назад, а мое беспокойство по-прежнему зашкаливало. Он снова тренировался полный рабочий день, работая над своим телом на пределе возможностей. На это было страшно смотреть, потому что я ужасно боялась, что он может пораниться, но я должна была признать, что на этот раз все было по-другому. Он был другим. Теперь он разговаривал и обращался к своей боли, работая со своими физиотерапевтами, акушерами, врачами и тренерами и выполняя все предписания.

Охваченная паникой и нервничая, я сидела на трибунах RFC в Баллилаггине субботним утром, у меня подкашивались колени, и я смотрела на происходящее с замиранием сердца. Взяв одноразовый стаканчик, наполненный горячим шоколадом со сливками, я зажала его между пальцами, обтянутыми перчатками, и подула на край, наслаждаясь теплом пара, который поднимался вверх и касался моих щек. Весь день лил дождь, и я была рада, что сижу под пластиковым навесом на трибунах.

Как всегда, мое внимание было приковано к мальчику в майке с номером 13. На голове у него была тканая кепка с выгравированным спереди логотипом клуба, а под тренировочной майкой была черная утеплительница для тела с длинными рукавами. Под его черными тренировочными шортами я увидела белую поддерживающую повязку, пристегнутую к бедру, и от этого меня слегка затошнило.

Я очень долго наблюдала за тем, как он делает растяжку и бежит вприпрыжку,