сколы и царапины от когтей. Картина происходящего вырисовывалась уже достаточно очевидной. Понять кто казнил здесь безымянного таланта было легко.

У Азамата не было дедуктивного склада ума, но он тут и не требовался, тут требовалось понимание талантов, знание их истории и гиммиков группировок. Вот этим он как раз обладал в полной мере.

Государственные герои были говорящими головами, для них убийство было почти недопустимым. Вигиланты делились на собственно героев, считавших убийство чертой, которую нельзя переходить, и тех, кто убивал, по той или иной причине, линчевателей, как их называли в США. Злодеи смотрели на убийство, как на инструмент. За всеми костюмами и плащами легко забыть, что они не умалишенные воображающие себя всемогущими, они могут очень многое и зачастую их действия предельно логичны и утилитарны. Сталестройские злодеи, могли и любили превращать свои казни в послание, вызов официальным властям и предупреждение для тех, кто решился нарушить границы их личных вотчин.

Азамат огляделся вокруг ещё раз. Железная дорога, далеко от переезда, промзона. Почти граница района. Тело нашли сравнительно быстро, из-за оставленных следов, но даже если бы труп просто валялся тут, его обнаружили бы на утреннем обходе путей или первой же электричкой. Вигиланты отпадают, они о своих трупах звонят и сообщают. Значит злодеи. Северная часть Сталестроя, промзона и железная дорога. Типичный почерк Беллоны. Следы от силовой брони, отпечаток сапога с когтями, только подтверждают это.

***

Она удерживала его шею, подняв его тело, в коленопреклоненную позицию. Её голос, смодулированное электронное рычание, какофония из звуков и частот, разрывал его уши, заставляя слезы течь из единственного уцелевшего глаза.

— Такие как ты, олицетворение всего, что я презираю в вашем виде. Никчемные жалкие приматы, цепляющиеся за свои убогие привилегии на мелком комке грязи. Стагнирующие. Деградирующие. Считающие, что кому-то есть дело до ваших жалких достижений и амбиций.

Её слова прервал какой-то отдаленный звук, заставивший таланта в её руках, дернутся и застонать.

— Герои… Злодеи… Презренные мрази-бандиты вроде тебя, в сравнении с нами, вы лишь вирионы, частицы былой мощи, бездельно тратящие время на копошение в песочнице. Жалкие игры, призванные отделить достойных от мусора. ТЫ — мусор. Твое время — вышло.

Тело в её руках завыло и затряслось, но эти звуки перекрыл рев тифона, установленного на поезде ЭВС «Сапсан».

Машинист, даже не подумал затормозить, единственное что он мог сделать и сделал, это выжать педаль тифона в пол всем своим весом. Стоявшая на путях фигура, взлетела, широко распахнувшимся плащом на секунду перекрыв обзор из кабины. Удар по корпусу, вышел громким, но машинист его не расслышал, за собственным бешеным шумом крови в ушах. Встревоженно пискнула система мониторинга, связанная с браслетом на запястьях, и мужчина, ругаясь начал снижать скорость, судорожно перекрестившись. Пройдет ещё восемь минут прежде, чем он доедет и заведет «Сапсан» в депо. Ещё пятнадцать, прежде чем дежурная смена решится вызвать милицию. Ещё двадцать прежде, чем ближайший патруль обнаружит тело. К этому моменту, талант, а точнее то, что от него осталось, будет уже полчаса, как мёртв.

***

Водитель экипажа, он же по выслуге лет и опыту, старший, был из прокурорских. Несмотря на это, он был вполне терпимым. Обычный такой русский мужик неопределенного возраста, с наметившимся брюшком и неизбывной усталостью на лице. Его звали Егорычем, и до Петербурга, он откисал в Салехарде, как однажды проговорился, был неугоден начальству, вот и сбагрили подальше. Он окликнул Уталиева, чтобы тот возвращался к машине.

Азамат полистав планшет, для виду, и убедившись, что никто не смотрит, сфотографировал остатки лица и тела, несколько раз, на левый телефон. Проверил фотки, на предмет наличия тени или кого-либо постороннего в кадре, а затем отослал их на левый же номер, одного из технарей. Инструкции могли запрещать такое сколько угодно, как только инструкции научаться находить информацию быстрее чем орда фанатов из сети, вот тогда и поговорим. До тех пор – важен результат.

Собрались и обмозговали за пределами машины, на время отключив регистраторы. Обменялись выводами. То, что работает «Банда Беллоны» согласились все. Пусть машинист «Сапсана» и отрицал, что что-то видел, ну так оно понятно. У них тут рядом ремонтное депо, гадать куда рано или поздно ведут все концы, не надо. Согласились и в том, что это казнь, первая в череде. Кого казнят и за что, было пока не ясно, но то, что будут ещё трупы, сомневаться не приходилось. День только начинался, районные улицы и шоссе уже были запружены машинами.

Второй сигнал прошёл с другого конца района, от Понтонного. Там обнаружили тело с содранной кожей в комплекте из нескольких частей прибитое арматурой к путепроводу над переездом железной дороги. Понять, что там был за талант, пока не представлялось возможным.

Набившись обратно в машину, и предоставив Егорычу думать над маршрутом, а так же поделив обязанности с остальными, Азамат открыл браузер на левом телефоне углубляясь в дебри ГКН. Для виду он открыл и планшет, периодически делая вид, что листает материалы по делу.

Происшествия с участием талантов, ГКН сводил в удобные списки. Замеченные случаи, зафиксированные на видео происшествия, с насилием, без насилия, столкновения талант-талант, огромный пласт работы можно было облегчить, используя ГКН, как часть аналитической сети Комитета, но, как обычно из высоких кабинетов было виднее, поэтому приходилось искать обходные пути. Несмотря на ранний час, жаренные фотки с очередной выходки сталестройских банд, уже обросли почти сотней комментариев. Оставалось надеяться, что левый телефон не вычислят из отдела К, хотя бы до конца дня.

Большинство комментариев, как обычно и бывает представляли собой болтовню и всякие возгласы экзальтированных подростков, которые внезапно узнали, что таланты оказывается те ещё