– Правильно думаешь. Мы знаем кто этого не делал, это замечательно. Осталось найти кому выгодно.

– Ищите Евгений Имрихович, ищите. Всё что я мог и всё что я знал, я вам рассказал.

Семёнов довольно саркастично посмотрел на меня, и мой внутренний школьник сжался перед его взглядом. Вот вечно я себя ощущаю соплютой, перед орущим генералом, хотя Семёнов почти никогда не орал лично на меня.

– Да, спасибо тебе за работу, майор. Я спал и видел возможность потратить ещё немного времени на то, чтобы ещё глубже зарыться во все эти ваши интриги школьного двора. Ладно, к делу. Ты сейчас едешь на Пятый километр, помнишь?

– Угу.

– Угугукать будешь в ясельной группе.

– Так точно.

– Если ты думаешь, что ради тебя это все затевается, то спешу огорчить. Один из взятых на днях «людин божьих», разговорился. Ничего особо интересного, но всплыла вероятность, что не всё ладно у нас в церковных делах.

Я предпочёл отмолчаться. В моем личном случае, уже пятый год не всё тут ладно. «Енколпий» это так, меньшая из моих проблем. Ну была меньшей. Церковь с официальным появлением сил, раскололо ещё как. Сектантские движения повылезали непойми откуда, часть официальной церкви клеймила всех и вся в дьяволопоклонничестве. Знали бы они насколько на самом деле опасны вещи, с которыми они начали играть. Идиоты.

– Насколько неладно в этот раз?

Секретный государственный отряд, в котором будет минимум два демона атакует мирную церквушку, по подозрению в укрывательстве там нескольких супер-террористов. Уже предвкушаю заголовки.

Семёнов развернул передо мной протокол допроса. Бегло глянув на строки, я поморщился. А я то думал, что наличие людей с африканским опытом, это случайность. Хуй. Там. Плавал.

– Это не обязательно может быть она. Там такая бойня была, тела в вёдра можно было собирать. По описанию могут быть и технологии атлантов.

– В любом случае, последнее что нам нужно, это чтобы фанатики играли с подобными вещами у границ России и Белорусии. Да и думаю ты понимаешь, что они это всё собирают не для игры в пионерскую зорьку.

Про себя я подумал, что надо на всякий случай привлечь кое-кого из участников африканских событий.

– Я могу это кому-то показать?

Семёнов как-то особенно пакостно ухмыльнулся. Ничего хорошего такие ухмылки не предвещают.

– По прибытии на Пятый километр тебя ждет приказ, согласно которому ты полностью отвечаешь за проведение операции. Окончание операции станет расформированием отряда. Я бы не стал затягивать с основной фазой, но в остальном ты волен делать всё что хочешь.

А за любой провал с меня сдерут и мою родную шкуру, и демонячью кожу Диса. Ненавижу подковерные игры.

– Ладно, я вас понял. Буду работать на два фронта.

– Фронт у нас один, майор. Работайте.

Притормозив на повороте на Дыбенко, я высадил своего попутчика. Дальше нам с ним было не по пути.

[1] лец ми спик фром май харт "Seems you waited for me, right? Didn't know we'd have a meeting here, ami. Yes, that's my car. Any problems?

[2] Как уже ранее упоминалось Infecto, Инфект, Инфектор, Инфектант и Инфекто это разные варианты прочтения и адаптации имени одного персонажа.

Аверс. Восемнадцать восемнадцать

Менялись кадры, менялись названия отделов и управлений, менялись законы. Но одно оставалось неизменным. Бардак.

Андрей Кивинов.

В расписании по городу, висевшем в Санкт-Петербургском штабе Комитета по противостоянию угрозам неопознанной природы при правительстве Российской Федерации, только одна выездная команда никогда не имела постоянного утвержденного состава и резерва. Ежедневно в неё мог попасть абсолютно любой опер, по воле случая.

Места в ней предназначались для тех, кто вызвал начальственный гнев и для тех, кому не повезло со жребием в лотерее.

Раз в неделю, личный оперсостав Комитета, сдавал личные бейджи, и те, кому они возвращались с наклейками 1818, следующую неделю попадали в восемнадцатую группу. Это означало, что в течение семи дней они будут работать в Сталестройском районе.

Были разные предположения, о том откуда это пошло. Официально в документах Комитета, у Сталестройского района Санкт-Петербурга, был восемнадцатый номер, который присваивался всем работавшим там командам и их делам.

Неофициальный слух, курсировавший в курилках и разговорах оперативников, словно назойливый и неприятный запах, ссылался на покерную комбинацию “Dead man’s hand”, фатум, рок с которым предстоит столкнуться каждому. Случалось, такое что даже бывалые опера, столкнувшиеся с выпавшей по жребию сменой, писали завещание или заявление по собственному.

Азамат заявлений и завещаний не писал, хотя и находился в нетипично унылом для себя настроении.

Азамат Уталиев, знал причину, по которой он оказался в составе экипажа в Сталестрой, второй раз меньше чем за два месяца. Бронислав, штафирка хитрожопая, ОСБшников послал юридически безупречно, а Илья устно пообещал засунуть головой в больничный унитаз. Азамат же глупо подставился, не сдержавшись и испортив официальные бланки. Когда кутаки [1] из ОСБ пришли к нему и положили перед ним два заявления, одно обвинявшее Серегу Невского в сговоре с талантами, а другое по собственному, Уталиев размашисто написал “Анан согим”[2] на каждом, с двух сторон.

Ершов, или всё тоже ОСБ, ему и решили мозги вправить, напомнить, так сказать, кто есть кто, в этом грешном городе. Но Невский, пусть он его и не знал толком, показал себя четким, достойным человеком. Подставлять такого, значит измазать себя в говне, да и в целом припомнится рано или поздно. Азамат говножуем не был, в оперсоставе Комитета, такие в целом не приживались.

Получив свой бейдж обратно, астраханец пошёл к шкафчику, собираться. Посмотрелся в зеркало, скорчил зверскую рожу, разглядывая подживающие царапины и швы. На последнем оперативном выезде, инфразвуковым ударом выбитые стекла, исполосовали его словно шрапнель, глаза чудом уцелели, из-за стрелковых солнцезащитных очков. Вместо стрелковых, которые растрескались, но уцелели, Азамат сейчас носил строительные. Вполне качественная замена, которой не брезговали даже многие таланты. Осколки и касательные выдержит, а с прямым попаданием и оригинал не дает гарантий.

К штатному АПС и РШ-12, из личной оружейной пирамиды Азамат вытащил ещё несколько стволов. В Сталестрое никогда не бывает МАЛО стволов. В нагрудную кобуру отправился «Кунэн», под .357 магнум, хороший мощный и точный патрон по мнению многих оперативников,