ситуация в межнациональных отношениях не менялась к лучшему и в других регионах страны. Своеобразие и острота ситуации показана в названной выше книге О. А. Платонова. «Отток ресурсов Русского народа в национальные регионы СССР, – пишет он, – сильно ослабил главную нацию, резко ухудшил ее материальное положение. Вместо строительства фабрик и заводов, дорог и телефонных станций, школ, музеев, театров в Центральной России ценности, созданные руками русских, обеспечивали условия для преимущественного развития других народов (и прежде всего их правящих слоев). В результате в национальных республиках возникает значительное количество людей, живущих на нетрудовые доходы, за счет спекуляций и махинаций ресурсами Русского народа. Именно в этой среде постепенно формируются и переплетаются между собой мафиозные кланы, “опекающие” разного рода “теневиков” и “цеховиков”, и националистические организации (всегда связанные с западными спецслужбами). Весьма характерно, что чем больше та или иная национальная республика неоправданно потребляла за счет ресурсов Русского народа, тем сильнее были ее мафиозные и националистические организации (Грузия, Армения, Азербайджан, Таджикистан, Эстония). В Грузии мафиозные и националистические организации, тесно переплетенные между собой, стали влиятельной силой общества, а их лидеры – образцом для подражания молодежи, особенно студенческой… Не лучшее положение сложилось и в Армении. Здесь мафиозно-националистические кланы уделяли особое внимание “воспитанию” молодежи. Армянским детям и подросткам с малых лет внушали идеи об исключительности армянской нации. Многие армяне к зрелому возрасту становились убежденными националистами, причем с антирусской направленностью, которую они получали не без помощи широко разветвленной подпольной националистической организации дашнаков, руководящие центры организации находились в США и финансировались ЦРУ»[1488].

Противоречия в национальной сфере проявилось при принятии в 1978 года на основе Конституции СССР новых республиканских конституций. Чтобы отразить процесс «сближения» наций, из проектов конституций закавказских союзных республик по предложению центра исключили статьи о государственном языке, которые были в прежних конституциях. Эта «новация» вызвала волну открытого протеста со стороны студенчества и интеллигенции в Грузии. Статьи пришлось сохранить и в конституциях Азербайджана и Армении, невзирая на то, что в союзной конституции аналогичной записи не было, не было таких статей и в конституциях всех остальных союзных республик.

Волнения по поводу государственного языка начались в Грузии. Проект новой Конституции республики не содержал записи о грузинском языке как государственном. И как только сессия Верховного Совета Грузии приняла 14 марта 1978 года соответствующую статью Конституции в новой редакции, в Тбилиси были немедленно организованы демонстрация и митинг с требованием сохранения записи о государственном статусе грузинского языка. Перед Домом правительства, окруженном войсками, собралось более десяти тысяч человек, в основном студентов. К митингующим вышел Э. А. Шеварднадзе и пообещал удовлетворить их требование. Под давлением митинга чрезвычайная сессия Верховного Совета республики приняла решение оставить статью о языке «без изменений». В тексте опубликованной Конституции слова о русском языке были вычеркнуты, а грузинский объявлялся единственным государственным языком.

Отказ грузин признать равноправными государственными языками грузинский и русский вызвал немедленную националистическую реакцию и в Армении. Несмотря на то, что эта статья Конституции была уже принята, армяне, по примеру Грузии, дали обратный ход и признали государственным только армянский язык.

Весной 1978 года состоялись митинги абхазцев в различных населенных пунктах автономной республики с требованиями придания государственного статуса абхазскому языку, прекращения миграции в республику грузин, отделения от Грузии и вхождения в состав РСФСР. Уступкой требованиям абхазов стало включение в конституцию автономной республики положения о введении в Абхазии трех государственных языков: абхазского, русского и грузинского.

В декабре 1978 года прошла демонстрация немцев-«отказников» в Душанбе с требованием разрешить им покинуть страну. Демонстранты прошли от гостиницы «Таджикистан» до здания Верховного Совета с плакатом «Отпустите нас на родину». Перед собравшимися выступил первый секретарь горкома и пообещал увеличить число разрешений на выезд. Обещание было выполнено.

Весной 1979 года достигли пика автономистские настроения немцев в Казахстане. Руководители республики обещали решить вопрос. Была определена территория будущей автономии, названа ее столица (г. Ерментау, на востоке Целиноградской области), выбрано здание обкома, намечен его состав, оставалось лишь провозгласить образование автономной области, намеченное на 15 мая 1979 года. Однако утром этого дня в Целинограде состоялась манифестация казахского населения против решения властей в Москве и Алма-Ате о создании в Казахстане немецкой автономии. Манифестация проходила под лозунгами: «Казахстан неделим!», «Нет немецкой автономии!» Пришлось просить активистов автономистского движения «подождать» с провозглашением их национально-территориального образования. Казахских участников демонстрации первый секретарь обкома успокоил сообщением о том, что автономию никто не собирается учреждать, вопрос о ней никогда даже и не стоял. Выступления студентов негласно поддерживались республиканским руководством. И лишь спустя многие годы, в июле 1987 года, при обсуждении в ЦК КПСС вопроса «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся» было сказано: «Серьезные ошибки и просчеты в работе партийных комитетов республики привели к росту националистических проявлений, которые своевременно не пресекались, более того, замалчивались как обычное хулиганство. Даже имевшим место в 1979 году в г. Целинограде националистическим выступлениям ЦК Компартии Казахстана не дал острой политической оценки. Проявлением казахского национализма были и беспорядки в декабре прошлого года в Алма-Ате»[1489].

Осень 1980 года стала временем молодежных беспорядков в Эстонии. 22 сентября, после отмены выступления молодежного поп-оркестра «Пропеллер», назначенного на таллинском стадионе после футбольного матча, около тысячи эстонских школьников вышли на улицы с протестом против этого решения. Концерт был отменен в связи с обнаружением в текстах песен «Пропеллера» «националистических мотивов». Демонстрация была разогнана милицией, несколько старшеклассников исключены из школ. 1 и 3 октября милиции пришлось разгонять более чем тысячную демонстрацию протеста против исключений из школ. Демонстранты размахивали флажками независимой Эстонии, выкрикивали лозунги «Свободу Эстонии!», «Русские – вон из Эстонии!». 7 и 8 октября последовали новые демонстрации протеста в Таллине (несколько сот участников), а 10 октября – молодежные демонстрации в Тарту и Пярну. Среди прочих выдвигалось требование отставки русского министра образования Эстонии. 11 октября министр внутренних дел республики предостерег от продолжения выступлений. По школам были проведены родительские собрания, родителям «бунтовщиков» грозили увольнением с работы. В результате всех этих событий из школ было исключено около 100 учащихся, несколько человек были осуждены за «хулиганство».

Вызревание новой оппозиции: диссидентство

Идейную и организационную оппозицию власти в условиях «развитого социализма» составляли разномастные в идейном отношении диссидентские движения[1490]. Основные диссидентские течения обнаруживали идейное родство с известными с середины XIX в. славянофилами, западниками и социалистами. С учетом реалий второй половины XX столетия это были русофильские (почвеннические) течения в их консервативном и либеральном вариантах и новые западники. Разновидностями последних течений были