западными спецслужбами огромными тиражами, эта книга стала своего рода программой борьбы против Великой и Неделимой России. При поддержке ЦРУ и других западных спецслужб осуществлялось разжигание националистических настроений в Русской Прибалтике. На Эстонию и другие прибалтийские республики, например, работали специальные каналы финского и шведского телевидения, финансово поддерживаемые ЦРУ, постоянно осуществлявшие антирусскую пропаганду, извращавшую российскую историю и истинный характер отношений Русского народа. В прибалтийских республиках распространению антирусских настроений способствовали местные партийные власти, которые совершенно отчетливо проводили политику на обособление групп населения по национальному признаку. В Эстонии, например, оно начиналось с детских садов, которые делились на эстонские и русские, школа строилась по такому же признаку. Даже отдельные предприятия и рабочие коллективы были либо русско-язычные, либо эстонские»[1484].

В 1973 году обострилась ситуация вокруг Пригородного района Северной Осетии. 16–19 января тысячи ингушей съехались в Грозный, требуя от властей решения проблемы этого района. В заявлении, переданном властям, перечислялись факты дискриминации ингушского населения в Осетии, главным образом при приеме на работу. Ингуши просили обеспечить им на территории спорного района равные с осетинами права. Демонстрации и митинги продолжались несколько дней. Люди несли портреты Ленина и Брежнева, лозунги с высказываниями вождей об интернационализме и дружбе народов. Демонстранты организовали собственную «службу порядка» и не допускали «антисоветских высказываний». После прибытия М. С. Соломенцева было решено рассмотреть вопрос и не подвергать репрессиям участников выступления. Однако несколько сот молодых ингушей, отказавшихся отправиться домой на предоставленных митингующим автобусах, были разогнаны водой из брандспойтов и милицейскими дубинками.

В 1976 году открывалась возможность решения проблемы советских немцев, выселенных в годы войны из мест своего жительства. С тех пор история их злоключений обросла многими попытками восстановить справедливость. Вот как пишет об этом Ф. Д. Бобков. «С началом Великой Отечественной войны всех немцев переселили на Восток – в Сибирь и Казахстан. Трудно было объяснить, почему их права не были восстановлены после войны… В ФРГ появились центры, которые поддерживали эмиграционные настроения советских немцев… Мы же вели страусову политику, делая вид, будто проблемы вообще не существует. Дело доходило до абсурда. Например, в Казахстане проживало около миллиона немцев, изгнанных с обжитой земли в Поволжье, и этот факт пытались скрыть от советской и мировой общественности. В энциклопедии Казахстана немцы даже не упоминались как национальность в составе населения республики. Там же писалось, что в Акмолинске издается на немецком языке газета «Фройндшафт» («Дружба») и работает немецкий театр. Странно!.. Но вот Москву собрался посетить канцлер ФРГ Аденауэр. В ЦК КПСС засуетились, понимая, что советские немцы непременно будут апеллировать к нему. И тогда было принято поистине соломоново решение: из многих тысяч желающих уехать в ФРГ разрешение на выезд получили… около трехсот семей. Точно так же поступали и потом, при посещении СССР другими высокопоставленными лицами из обоих немецких государств»[1485].

5-е Управление КГБ, возглавляемое Ф. Д. Бобковым, вошло в ЦК КПСС с предложением воссоздать немецкую автономию и разрешить немцам выезд на родину. «Вопрос об автономии повис в воздухе, а выезд все-таки разрешили. Немцы стали выезжать. Что здесь началось! “Как же так? Люди уезжают из страны социализма! Уезжают из районов, где есть закрытые предприятия!” (А где их у нас нет?)». Управление КГБ предложило еще одно решение: «Создать немецкую автономную область на территории Казахстана… Потому что в противном случае возникала угроза оголить целинный край, который давал хорошие урожаи. Решение Политбюро ЦК КПСС было принято в 1976 году. И тут возникли новые препятствия. В Казахстане инспирировали протест студентов Целиноградского педагогического института, их поддержали ЦК компартии и правительство Казахстана, хотя сами принимали участие в подготовке создания автономии и определили ее административные границы. Дело осложнялось, а выход никто не хотел искать. А он был: восстановить автономию в Поволжье. Руководители Саратовской области охотно шли навстречу, ибо пустовало немало земель. Несколько тысяч немцев уже возвратились в те места. Но ЦК КПСС на такой вариант не пошел. Решить дело подобным образом – значит поссориться с первым секретарем компартии Казахстана Д. А. Кунаевым: ведь если немцы уедут с целины, эта область лишится рабочих рук. Так и замариновали вопрос… На этой почве у меня произошла стычка с Кунаевым. Он бросил фразу: “Сами немцы не хотят автономии, а вы им ее навязываете!” Тогда я обратил внимание на то, что даже в Целинограде студенты выступали не против немецкой автономии вообще, а против ее создания именно в Казахстане»[1486].

В январе 1977 года дело дошло до террора на национальной почве. Трое армян, Степанян, Багдасарян и Затикян, являвшиеся членами подпольной националистической партии, приехали в Москву с целью нелегальной борьбы против русских людей. В субботу, 8 января, во время школьных каникул ими были взорваны три бомбы – в вагоне метро, в продмаге и неподалеку от ГУМа на улице 25 Октября. Результатом было 37 погибших и раненых. После неудавшейся попытки взорвать три заряда на Курском вокзале накануне 7 ноября 1977 года преступники были раскрыты.

Характерно, что и в этом случае, чтобы не «компрометировать армянский народ в глазах русских», по указанию первого секретаря ЦК компартии Армении К. С. Демирчяна ни одна газета, выходившая на армянском языке, не опубликовала сообщения о террористическом акте. Документальный фильм о процессе над Затикяном и его сообщниками, снятый во время заседания Верховного суда, было запрещено показывать. Когда же в «Известиях» появилось выступление академика А. Д. Сахарова, который протестовал против якобы незаконного ареста армян (он отказывался верить, что трое террористов могли приехать в Москву совершать убийства), Демирчян бурно возмущался: как смел Сахаров разглашать фамилии преступников, кто дал разрешение редакции печатать этот материал[1487]!

На принятую новую Конституцию СССР одними из первых откликнулись футбольные болельщики в Вильнюсе. 7 октября 1977 года, после победы «Жальгириса» над витебской «Двиной», несколько сот зрителей футбольного матча двинулись по улицам города, выкрикивая: «Долой конституцию оккупантов!», «Свободу Литве!», «Русские, убирайтесь вон!». Литовская молодежь срывала плакаты к 60-летию Октября, била витрины с наглядной агитацией. Инцидент закончился с задержанием 17 участников такой своеобразной демонстрации. Через три дня аналогичные события произошли после футбольного матча между «Жальгирисом» и смоленской «Искрой». Теперь уже более десяти тысяч зрителей направились в центр Вильнюса, выкрикивая лозунги против советской оккупации. По ходу движения к ним присоединились еще около 500 человек. Демонстранты прорвали заслон милиции и внутренних войск и вышли на проспект Ленина. Второй, более мощный заслон остановил их движение. Результатом беспорядков стали выбитые стекла в здании ЦК КП Литвы, разбитые витрины с политическими плакатами, госпитализация нескольких милиционеров, задержание 44 человек, исключения студентов из вузов.

После принятия Конституции