— Вот и хорошо, — кивнул человек. — Значит, мне нужен ваш отец.

— Подождите здесь, — попросил Джей и отправился искать отца.

Тот был в комнате с редкостями. Наслаждаясь теплом очага, он переходил от шкафа к шкафу и восхищался драгоценными экспонатами.

— Там посетитель с луковицей в горшке, — доложил Джей. — Желает общаться только с тобой. Думаю, это тюльпан.

При слове «тюльпан» Джон повернулся.

— Уже иду.

Он провел гостя из прихожей в гостиную, Джей вошел следом и запер дверь.

— Что у вас для меня?

— «Семпер Августус», — почти прошептал человек и вытащил письмо из глубины кармана. — Это письмо удостоверяет подлинность.

— За дураков нас принимаете? — возмутился Джей. — Где вам взять «Семпер Августус»? Как бы вы вывезли его из страны?

У гостя забегали глаза.

— Письмо удостоверяет подлинность, — повторил он. — Оно только для вас. Подписано ван Меером.

Джон сломал печать и прочитал послание, потом кивнул сыну.

— Действительно. Он клянется, что луковица в этом горшке от настоящего «Семпер Августуса». Как она попала к вам?

— Я всего лишь курьер, — неловко пояснил человек. — В одном доме случилось банкротство. В чьем — вас это не касается. Судебные приставы все забрали. Но среди них был один, который плохо знал свою работу и не понял ценность луковиц. — Гость хитро улыбнулся. — Я слышал, хозяйка спрятала их в горшок с обычным луком. Так вот, эти луковицы предлагаются на продажу. Обанкротившийся джентльмен, чье имя мы не упоминаем, хочет продать их за пределами Голландии. Он вспомнил о вас и поручил мне доставить их. Плата наличными.

— Мы заплатим только тогда, когда увидим цветы, не раньше, — отрезал Джей.

— Письмо удостоверяет подлинность, — настаивал человек. — У меня приказ дать вам день на размышление, а потом отнести луковицы другим. В Англии есть и другие великие садоводы, джентльмены.

— Они все наши друзья, — сказал Джей. — И если я опасаюсь, что это лук, они подумают так же.

Гость улыбнулся. Он был полностью уверен в себе.

— Это не лук. Но если вы положите эту луковицу себе на хлеб, это будет самый дорогой обед в вашей жизни.

— Могу я вытащить ее из горшка? — вмешался Традескант.

Человек слегка вздрогнул, и это больше всяких слов убедило Джея в том, что луковица — действительно бесценный «Семпер».

— Ладно, — разрешил гость. — Но только осторожно… Никому другому я бы не позволил ее тревожить.

Джон перевернул горшок и сильно постучал по донышку. Мягкая земля посыпалась на пол. Сначала в руке у него оказались тонкие переплетенные белые корешки, потом скользнула луковица. Вне всякого сомнения, это была луковица тюльпана. Грубая рука Джона ласкала гладкую орехово-коричневую кожицу, на ощупь напоминавшую тонкий пергамент. Он восхитился безукоризненной округлостью луковицы, которая уже проросла, зеленые стрелки на верхушке были сильными и зелеными. Хорошие листья внушали надежду, что цветы удадутся. Конечно, по кожице луковицы он не мог предугадать, какого цвета будет сам бутон. Но письмо удостоверяло, что луковица действительно «Семпер Августус». Ван Меер заслуживал доверия, ничего необычного в истории с банкротством не было, подобные истории случались в Голландии чуть ли не ежедневно, особенно теперь, когда луковицы меняли хозяев по несколько раз на дню и цены росли с ужасающей скоростью.

И что было самым интересным, на боковой поверхности луковицы Джон рассмотрел маленькую выпуклость — то ли простая неровность, то ли начало детки, которая вырастет за лето, а к осени разовьется в целую новую луковицу, обеспечив прибыль в сто процентов, если просто оставить луковицу в земле.

Джон плавно провел пальцем по выпуклости, показывая эту особенность сыну, а потом осторожно вернул луковицу в горшок.

Джей отвел отца к окну в эркере, чтобы их не слышал гость.

— Это может быть все, что угодно, — предостерег он. — Например, один из дюжины сортов, которые у нас уже есть.

— Да, но письмо выглядит подлинным, на нем печать ван Меера, и история не кажется выдуманной. Если это действительно «Семпер», значит, в горшке целое состояние, Джей. Ты видел выпуклость сбоку? На этой материнской луковице мы можем за год удвоить наши деньги. И учетверить их на двух луковицах там, где была всего лишь одна.

— Или мы вырастим красный тюльпан, а их у нас уже пятьдесят штук.

— Полагаю, нам стоит рискнуть, — не сдавался Традескант. — Здесь можно заработать состояние. — Джон повернулся к посетителю. — Сколько вы хотите за нее?

Тот не колебался.

— Мне приказано просить тысячу английских фунтов.

Джей поперхнулся, но Джон кивнул.

— Позволено ли вам получить определенную сумму сейчас, а остальное после того, как луковица зацветет? Любой покупатель пожелает увидеть цветок.

— Я могу взять восемьсот сейчас и на остальное — долговую расписку с выплатой в мае.

Джей пододвинулся ближе к отцу.

— Мы не можем. Мы не сможем собрать такую сумму.

— Займем, — тихо ответил Джон. — Это половина от той цены, что нам пришлось бы заплатить в Амстердаме.

— Но мы не в Амстердаме, — настойчиво возражал Джей. — Мы не спекулируем на луковицах.

Однако Традескант весь светился от возбуждения, его глаза сверкали.

— Только представь себе, сколько король отдаст за «Семпер», — прошептал он. — Если с одной этой луковицы мы получим две, только вообрази, какая будет прибыль. Мы отвезем ее назад в Амстердам и продадим там. Мы сделаем себе состояние и вдобавок имя как заводчики тюльпанов. Продать на голландской бирже «Семпер», выращенный в Англии!

— Не верю я в это, — пробормотал Джей себе под нос. — Мы еле наскребли по сусекам, выплачивая новый налог, два летних месяца у нас не было посетителей из-за чумы, и теперь мы ставим заработок за восемь лет на одну луковицу?

Джон повернулся к гостю.

— Вот моя рука, — важно произнес он. — Деньги для вас будут готовы завтра. Приходите днем.

Остаток дня Традесканты вначале собирали долги по всему городу. Потом они обратились к тем, кто был обязан им за какие-то услуги, затем откровенно пошли к самым богатым людям в торговых домах и занимали деньги, предлагая луковицу как обеспечение, в конце концов, напрямую предлагая долю в ней. Их имя было таким надежным, а желание других поучаствовать в спекуляции на голландских тюльпанах — таким сильным, что они могли бы занять в два раза большую сумму под прибыль от луковицы. Тюльпановая лихорадка в Голландии распространилась на всю Европу. Люди охотно вкладывались в тюльпаны. Тюльпановый рынок рос на протяжении многих лет, цены огромными скачками поднимались каждый день. Джон без особых усилий нашел желающих приобрести долю в его луковице. Он мог продать ее тут же, к середине дня. Вечером, когда отец и сын снова встретились в «Ковчеге», у них были деньги на покупку.