class="p1">Белокобыльский произвел на Майского очень хорошее впечатление во время их первой встречи, и он возлагал большие надежды на сегодняшний визит. Чиновник заверил его, что как только он представит все справки недоразумение, из-за которого ему сократили пенсию, тотчас же будет исправлено, полагающееся пособие вернут на прежний уровень и, более того, пересчитают и выплатят всю накопившуюся за эти месяцы задолженность, которая к этому времени составляла уже никак не меньше восьмидесяти тысяч рублей. Уверенность же Майского в исполнении полученных обещаниях была сверх того подкреплена особенным вниманием, которое уделил его вопросу Белокобыльский: этот пожилой юрист явил собою редкий, почти что исключительный пример чиновника, искренне интересующегося проблемами обратившихся к нему граждан, отчего Майский шел сейчас в пенсионный фонд с глубокой убежденностью в то, что справедливость будет восстановлена.

Майский был у кабинета Белокобыльского без пяти минут девять. На удивление он оказался вторым: здесь сидела только одна женщина, и больше никого не было. Ровно в девять часов женщина встала и, предупредительно заглянув в кабинет, зашла внутрь, а Майский остался сидеть напротив двери. Сейчас, возле самого кабинета он вдруг проникся особенным нетерпением, и мысли его будоражило предвкушение скорого разрешения вопроса.

Поглощенный переживаниями Майский перестал замечать все вокруг. Он сидел, отрешенно уставившись куда-то перед собой, так что поначалу даже не обратил внимания на подошедшего к кабинету мужчину, заметив его только когда тот, опершись о стену, устроился прямо напротив. Майский приподнял голову и окинул взглядом незнакомца. Мужчина был возрастом чуть за сорок, среднего роста, худощавый, одетый в самые что ни на есть обычные джинсы, ботинки и совершенно неприметную черную куртку, из оттянутого кармана которой торчала сложенная в несколько раз шапочка. Стройное лицо мужчины имело аккуратные черты; ни одна мышца на нем не была напряжена — оно выражало какое-то абсолютное умиротворение, а во взгляде можно было уловить легкое безразличие. Подойдя к кабинету Белокобыльского, мужчина не проронил ни слова и, будто вообще не замечая Майского, встал рядом с дверью в свободной, слегка небрежной позе.

Майский напрягся и нахмурился.

— Вы к Владимиру Алексеевичу? — спросил он, обращаясь к мужчине.

— Да, — ответил тот.

— Тогда после меня будете.

Мужчина выдержал небольшую паузу.

— Мне всего один вопрос решить.

— Мне тоже только один вопрос, — твердо произнес Майский, поднявшись со стула и подойдя к двери. — И я пришел раньше вас — поэтому вы пойдете после меня.

— Я на минуту зайду и все, — стоял на своем мужчина, по-прежнему сохраняя невозмутимое спокойствие, несмотря на резкий и категоричный тон собеседника.

— Только после меня, — не собирался уступать Майский.

В этот момент дверь кабинета открылась и как только из него вышла женщина, туда сразу поспешил протиснуться мужчина. Следом за ним зашел Майский. Оказавшись в кабинете, он уже хотел было продолжить разбирательство по поводу того, кто должен остаться, а кому необходимо выйти, но вдруг радушный возглас Белокобыльского сбил его намерение.

— Иван Сергеевич, здравствуй, — с широкой улыбкой на лице поприветствовал вошедшего мужчину Белокобыльский. — Я тебя ждал.

— Ну, так вот он я, — радостно ответил мужчина, здороваясь с юристом и усаживаясь на стул.

Пожав Ивану Сергеевичу руку, Белокобыльский не говоря больше ни слова обратился вопросительным взглядом к продолжавшему стоять возле двери Майскому.

— Владимир Алексеевич, я пришел раньше и сейчас должна быть моя очередь, — улучив внимание чиновника, сразу попытался объясниться тот.

Белокобыльский бегло взглянул на Ивана Сергеевича и вновь вернулся к Майскому, но теперь лицо его перекосилось в каком-то досадливом сожалении.

— Подождите, пожалуйста, в коридоре. Буквально через пару минут мы закончим, и я сразу же приму вас, — приподняв брови и изобразив самое искреннее сожаление, очень тактично, почти умоляющим голосом попросил он.

Майский молча вышел из кабинета и вернулся на стул. Он был глубоко оскорблен и возмущен таким отношением к себе, и хотя первые пять минут перенес более-менее спокойно, с каждой следующей минутой в нем все сильнее проявлялось ощущение собственной ничтожности, так что через полчаса унизительного ожидания внутри у Майского уже все клокотало от негодования. Он встал со стула и начал напряженно вышагивать по коридору, то и дело, поглядывая на часы. Так прошло еще несколько минут пока, наконец, дверь кабинета не открылась, и из него не вышел сияющий в улыбке Иван Сергеевич. Он сразу же направился к лифту, а Майский снова зашел в кабинет, где застал не менее счастливого Белокобыльского только-только усаживающегося в кресло (тот, похоже, вставал, чтобы проводить своего посетителя).

— Владимир Алексеевич, вы не помните меня? — разместившись на стуле, сходу спросил Майский, а увидев замешательство, в которое пришел Белокобыльский, продолжил. — Меня зовут Максим Леонидович Майский, я приходил к вам примерно два месяца назад… Насчет выплат по инвалидности.

— А что у вас с выплатами? — спросил юрист. По его нахмуренному лбу, слегка наклоненной набок голове и вопросительному взгляду было видно, что он силится припомнить, о чем говорит ему сейчас Майский, но очевидно никак не может это сделать.

— Их сократили в три раза в вашем фонде… Помните? Как только с Я-ска перевели, так и сократили.

— А-а-а! С Я-тска! — с радостным облегчением воскликнул Белокобыльский. Лицо его просияло в озарении, но спустя мгновение вдруг как бы и омрачилось, будто он озадачился чем-то; улыбка, однако не исчезла с его губ, и он почти сразу добавил, прежним своим тактичным тоном: — У вас еще суд там был, правильно?

— Точно.

— Ну конечно, — сказал Белокобыльский и, поднявшись с кресла начал что-то искать в одном из стоявших у стены шкафов. — При последней нашей встрече я, кажется, давал вам перечень документов, которые нужно предоставить? — как бы припомнил он вслух, доставая из шкафа очень массивную папку и ложа ее на столе перед собой.

— Да. У меня все с собой. Вот, — суетливо протянул Майский пачку документов.

Белокобыльский взял документы и начал бегло просматривать их.

— Очень хорошо… очень хорошо… Молодец вы — быстро управились, — протяжно приговаривал юрист. Закончив с документами, он положил их справа от себя и молча начал изучать бумаги в толстенной папке, которую только что достал из шкафа, то и дело, выбирая и откладывая в сторону отдельные листы.

— Когда я приходил к вам в августе вы сказали, что мои выплаты будут восстановлены, — не выдержав молчания, заговорил Майский. — Что будет перерасчет предыдущих периодов и мне вернут невыплаченную часть… У меня постановление суда есть. Вы тогда копировали его, помните?

— Да-да, я помню. Вот только… Вы не будете против, если я отойду ненадолго? — оставив папку в покое, поинтересовался Белокобыльский с учтивой улыбкой.

— Так же ненадолго,