Изначальное же планирование подставы одного и того же агента одной и той же разведки с одной и той же «легендой» не только разным, но и разнородным по своей сути объектам, а именно так и обстояло дело, больше смахивает на попытку установления политических контактов с указанными объектами. И тут же упираемся в вопросы: а от имени кого на самом деле устанавливались эти контакты, какая реально информация передавалась в обоих направлениях и, самое главное, какие цели преследовались? Впечатление о двойственности этой операции еще более усилится, если принять во внимание то обстоятельство, что о ее осуществлении не ставился в известность даже резидент ИНО ОГПУ в Берлине. Берлинская резидентура пребывала в неведении по этому вопросу. А ведь любые мероприятия по разработке одной из ведущих и тогда рвавшихся к власти политических партий Германии по определению должны были быть согласованы хотя бы с резидентом в Берлине. Но этого не было. Кстати говоря, ничего подобного не было предпринято и на английском направлении этой операции, хотя ее проводили через рижский плацдарм, где разворачивалась другая и столь же маловразумительная операция по подставе британской разведке советской агентуры — «Тарантелла»[359].

Правда, благодаря своей агентуре в руководящих кругах нацистской партии берлинская резидентура не осталась в неведении относительно имевшей место попытки кого-то из «внутрисоветской оппозиции» выйти на А. Розенберга. И тут же последовал приказ Артузова прекратить проверку этих данных, а сама операция на немецком направлении немедленно была свернута (одновременно была свернута и работа на английском направлении). Хуже того. Сообщивший об этой попытке кого-то из «внутренних оппозиционеров» выйти на А. Розенберга агент почему-то очень быстро угодил под «колпак» нацистских спецслужб (тогда партийных), а вскоре и вовсе был ими ликвидирован. В сбою очередь, в следственном деле Артузоба содержатся глухие намеки на то, что этого агента нацистам «сдали» наши… Единственным серьезным следствием этих операций стало то, что британская разведка с того времени резко усилила свои усилия по добыванию информации об антисталинский оппозиции. И вот еще что. Во время следствия на Лубянке в 1937 г. бывший нарком внутренних дел Г. Г. Ягода, а также бывший глава разведки Лубянки А. Х. Артузов, не сговариваясь, однозначно подтвердили, что ими осуществлялись тайные переговоры как с Англией (а также с Францией), так и с Германией. То есть получается, что, во-первых, впечатление о двойственности этих операций отнюдь не беспочвенное. Парадоксально, но факт, что маловразумительная операция по внедрению агента в ближайшее окружение А. Розенберга с одновременной подставой под той же легендой этого же агента еще и британской разведке хронологически точно совпала с первой попыткой А. Розенберга установить контакт с британской разведкой. Среди его ближайших друзей в Берлине был барон Уильям дe Ропп. — выходец из аристократической прибалтийской семьи (насколько можно судить — из Литвы), который с 1910 г. проживал в Англии, где натурализовался, женился на англичанке и даже воевал в годы Первой мировой войны в составе Королевских военно-воздушных сил против кайзеровской Германии.

К удивлению многих знавших его по Англии, особенно бывших сослуживцев, барон дe Ропп переехал на постоянное место жительства в разрушенную войной Германию. И в кратчайшие роки стал ближайшим другом уже проявившего себя ярым германским националистом А. Розенберга. Судя по всему, в Германию барон де Ропп переехал по настоянию британской разведки, потому как в 1920 г. уже было очевидно, что вокруг яро националистического «Общества Туле» гуртуются бывшие остзейские (прибалтийские) аристократы и просто выходцы из Прибалтики, как правило, немцы по происхождению. Ситуация более чем выгодная для внедрения своего агента в руководящие круги как «Общества Туле», так и бистро набиравшей силу отпочковавшейся от него Национал-социалистической партии Германии. Однако все дело было еще и в том, что барон сохранил очень тесные дружественные связи со своим бывшим командиром Уильямом Фредериком Уинтерботэмом, который в 1930 г. был назначен руководителем нового для МИ-6 Сектора воздушной разведки (впоследствии преобразован в Отдел авиационной разведки). Уинтерботэм являлся членом Генерального штаба Королевских ВВС, был вхож в высшие круги истеблишмента Великобритании, в том числе и его военного крыла. Был убежденным сторонником англо-германского сотрудничества в целях борьбы с большевизмом. С его помощью барону де Роппу удалось организовать первый визит А. Розенберга в Лондон еще в 1931 году, то есть именно тогда, когда Артузов начал упоминавшуюся выше операцию. В конечном счете барон дe Ponn стал личным связником А. Розенберга в контактах с прогермански настроенными кругами Великобритании Но одновременно он стал, точнее, окончательно превратился в такого же личного связника одного из руководителей британской разведки — У. Ф. Уинтерботэма — в контактах с высшим руководством нацистской партии. Собственно говоря, давно начатая британской разведкой операция, па внедрению своего агента в ближайшее окружение высшего руководства нацистской партии вошла в апогей. Так что и, во-вторых, нет ничего удивительного в том, что при обсуждении в Лондоне уже в мае 1933 г. «скорых изменений в политическом положении в России» у каждой из сторон бил свой «скелет в шкафу». Ведь информация о попытке «представителя» антисталинский оппозиции войти в контакт с А. Розенбергом стала достоянием барона дe Роппа, а следовательно, и британской разведки.

2. Именно так. Потому что и до лондонской конференции британская разведка располагала серьезными данными не только о заговоре Тухачевского, но и в целом о заговоре антисталинский оппозиции. В прошлом известный российский политический деятель, один из главных виновников так называемой февральской революции — Александр Иванович Гучков — с давних пор сотрудничал с британской разведкой и с ее же подачи в эмиграции стал сотрудничать также и с германской разведкой Так вот, именно Гучков еще в 1932 г. сообщил бриттам, что германский Генштаб (формально его не существовало) располагает планом, суть которого «в необходимости переворота через колеблющиеся силы в ВКП(б), в правительственных кругах и высшем командном составе Красной Армии». Между прочим, как указывалось выше, осенью 1932 г. в Германии на осенних маневрах рейхсвера побывал Тухачевский, после чего оттуда едва ли не горохом посыпались сообщения о заговоре военных во главе с неким «генералом Тургуевым»/Тухачевским, который ориентирован на свержение центрального правительства. В конце весны 1933 г. Гучков подтвердил бриттам, что немцы по-прежнему осуществляют упомянутый выше план. Естественно, что бритты располагали и иной информацией, в частности, от упоминавшегося выше своего агента «Фила» — Адольфа Эрнста Хойзингера. А на информацию последнего легла и информация от барона де Роппа]