«Секрет» же превращения командировки Канделаки в некую «тайную миссию» состоит в следующем. Во-первых, дело в том, что еще до того, как Берлин положительно ответил на агреман Москвы о назначении Канделаки новым торгпредом, все, что надо и не надо было, сообразила узкая каста советских дипломатов-германофилов, которая с давних времен занимала руководящие позиции в Наркомате иностранных дел. Причем эта каста была разделена на два лагеря: на ярых сторонников Троцкого — эту группу возглавлял заместитель наркома иностранных дел Н. Н. Крестинский, и просто сторонников безоглядного германофильства без какой-либо политической ангажированности. Во-вторых, еще одну трактовку задач Канделаки «на-гора» выдала каста западников англофильской ориентации, хотя тут нечего было соображать. Сталин специально направил новым торгпредом своего земляка и давнего знакомого. Он должен был свежим, не замыленным старинным германофильством взглядом посмотреть на ситуацию. И, отметая как германофильство, так и характерное для англофильствовавшего наркома иностранных дел М. М. Литвинова злобное германофобство, по мере возможности определить, что и как можно сделать для улучшения торгово-экономических отношений между двумя странами. Ведь Канделаки был свободен от игравших тогда колоссальную роль этноидеологических наслоений. Как известно из истории, с первых дней советской власти и практически до начала мая 1939 г. в советских дипломатическом и внешнеторговом ведомствах работало большое количество евреев. Конечно, нет ничего плохого в том, что евреи были массово задействованы в этой сфере. Если уж начистоту, то у них действительно немалые таланты по этой части. Плохо было то, что их этнические соображения, к тому же нередко навеваемые извне, зачастую брали безальтернативный верх над государственными интересами. Прикрытые же еще и туфтой социалистической брехологии того времени, они практически не поддавались какой-либо нейтрализации, хотя, как известно, во внешней политике и внешней торговле нет и быть не может места этническим эмоциям. Иначе это не дипломатия и не внешняя торговля, а примитивный базар с беспрерывной руганью и оскорблениями.

Но каста есть каста. Потому и неудивительно, что при выработке политики СССР в отношении Германии, а ее стержнем в то время были торгово-экономические отношения, ибо в политическом плане сотрудничать с нацистами Сталин и так не собирался, в формально именовавшемся Максимом Максимовичем Литвинове практически всегда безальтернативно брал верх смотревший на эти проблемы с узкоместечковых позиций Мейер Баллах-Финкельштейн. А если учесть еще и его дореволюционные связи с англосаксонским Западом, в том числе и с некоторыми тайными структурами последнего, то нередко получалось, что он исполняет функции информирующего агента стратегического влияния Запада. Литвинов практически постоянно «сливал» на Запад всю информацию, касавшуюся советско-германских политических и особенно торгово-экономических отношений, причем зачастую не только конфиденциальную, но и секретную.

Это-то и дает больше всего оснований склоняться к выводу о том, что упоминавшегося выше ценнейшего агента британской разведки в СССР — Д-57 — следует идентифицировать именно с М. М. Литвиновым.

Немалую роль в превращении командировки Канделаки в некую тайную миссию сыграла и особая специфика поведения отечественных дипломатов. Она вообще не зависит от политического режима. Это сугубо профессиональная специфика. Речь идет о том, что нет причин удивляться немедленной реакции отторжения со стороны дипломатического состава советского полпредства и сотрудников торгпредства в Берлине. По указанию Сталина Канделаки опекали резидентуры НКВД и ГРУ, что было оправданно, ибо в противном случае он долго входил бы в курс дела. Кто хоть раз бывал в долгосрочной загранкомандировке хоть при Советах, хоть после, прекрасно знает, что за «любовь» царит между обычным персоналом загранучреждений и теми, кто находится под опекой разведывательных резидентур. А тут на это накладывался еще и факт того, что это человек Сталина. Поэтому неудивительно, что одним из «первоисточников» мифа о «тайной миссии» Канделаки стали сплетни в самом полпредстве СССР в Берлине. А уж как они дошли до ушей соответствующих инстанций того же нацистского руководства, и вовсе не секрет: в любом государстве мира контрразведка внимательно слушает, что болтают в посольствах и торгпредствах других стран, а уж гестапо-то тем более слушало. Правда, все эти отчеты о прослушивании своевременно попадали в руки советской разведки, так как ценный агент советской разведки Брайтенбах с давних пор аккуратно отслеживал всю ситуацию вокруг советской колонии в Берлине[364]. Но за этим же внимательно следили и резидентуры британской и французской разведок.

Своим рождением миф о «тайной миссии» Канделаки в немалой степени обязан и не в меру длинному языку Н. И. Бухарина. Этот безмозглый и трусливый «ленинский гвардеец» решил, очевидно, «тряхнуть стариной» и встал на скользкий путь тривиального инициативного шпионажа. По свидетельству помощника американского посла в Москве (тогда им. был У. Буллит, вскоре переведенный в Париж) — Оффи — именно Коля Балаболкин (так Троцкий презрительно называл Бухарина) в 1935 г. сообщил американцам, что Сталин якобы ведет секретные переговоры с немцами и «тянет в сторону союза с Германией». Балаболкин в то время был лишен доступа к секретной информации и сам знал только с чьих-то третьих слов. Но он был настолько пустобрех, что попросту не понимал, что не надо было «изобретать велосипед». В наличии имелся пролонгированный до середины 1938 г. советско-германский договор о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. Но ведь это же был широко известный факт, а этому «козлу» Балаболкину надо было сделать перед американцами вид, что-де он хорошо информированный человек. Вот и набрехал «козел» с три короба. Даже не понимая простой истины, что, пока два государства ведут переговоры по каким-либо вопросам, информация о переговорах по определению закрыта. Это не обусловлено особенностями политических режимов в ведущих переговоры государствах. Это обычная, испокон веку существующая практика. И обусловлена она лишь одним — слишком много в мире желающих стать «третьим, вставляющим палки в колеса». Вот и все. Но разве «козлам» это может быть понятно?! Нет, естественно. Соответственно в следующем, 1936-м году Балаболкин вновь настучал американцам, а при выезде в Париж за архивом Маркса разболтался еще и в кругах русской эмиграции. А уж эта-то была нашпигована не только агентурой НКВД, но и всех основных разведок Европы, особенно английской, французской и германской. Трезвон пошел по всем разведывательным каналам. Ну не идиот ли?!

Однако наибольшее значение имеет то, что в-третьих. В этом третьем факторе в мгновение ока в единое целое слилось такое, что и вовсе не приходится удивляться появлению мифа о некой тайной миссии Канделаки. С одной стороны, в этом повинен непосредственно сам Генри Детердинг. Потирая руки в связи с практически полным изгнанием СССР с нефтяного рынка Германии, Детердинг в начале 1935 г. договорился с Гитлером о поставке нефтепродуктов производства «Ройял Дач Шелл» в объеме годового рейхспотребления! Вы только вдумайтесь, что он предложил и о чем договорился с фюрером! Вся и без того крайне резко ускоренными темпами милитаризировавшаяся экономика Германии, все ее вооруженные силы, в том числе даже еще и не созданные как таковые соединения и рода войск, сажались на британскую нефтяную «иглу»! Не надо быть ни политиком, ни экономистом, чтобы понять, что за этим последовало бы. Особенно для СССР. Управление всей агрессией Германии в эпоху «войны моторов» было бы сосредоточено в руках даже не самого PERFIDIOUS ALBION, что само по себе было бы уже очень плохо, а в руках именно же изрядно свихнувшегося на зоологических антисоветизме и русофобии члена Комитета 300 — Генри Детердинга! Немалую лепту внес и Английский банк — этот взялся гарантировать обеспечение нацистскому рейху кредитов на закупки стратегических материалов, в частности, меди, алюминия, никеля, хрома и марганца.