А ведь ей следовало бы это знать. Она и сама не раз предпринимала попытки излечить свою уязвленную гордость.

— О Предки! — пробормотал Валин. — Я бы все-таки предпочел, Меро, чтобы ты хоть как-то предупредил нас — а теперь нам придется…

— Нам ничего не понадобится, — перебила его Шана. — Просто стойте, где стоите. Вы все думали, что я сижу в библиотеке и целыми днями просто дуюсь. А на самом деле я была очень занята…

Девушка нашарила янтарную подвеску и крепко зажала ее в руке.

— Не шевелитесь! — предупредила она. И Шана в мгновение ока ухватила нужную ей силу и безжалостно вырвала ее у Трианы…

Девушка пропустила эту силу сквозь янтарь, утроив ее, а потом произнесла заклинание переноса и вплела силу в слова…

И последним она произнесла название места, куда их следовало перенести.

— Цитадель…

Комнату заполнил свет, яркий и внезапный, словно вспышка молнии, и последним, что увидела Шана, был Валин, раскрывший от удивления рот.

Потом к ее горлу подкатила тошнота…

…и они перенеслись.

* * *

Триана разгладила складки жемчужно-белого шелкового платья и взглянула в зеркало, вполне довольная собой. Полупрозрачная ткань открывала куда больше, чем скрывала. Во время ужина ее кольцо красовалось у Меро на руке. А Триана позаботилась, чтобы вся еда была щедро приправлена афродизиаками. Заклинание, последняя трапеза и это платье непременно должны были подтолкнуть Меро к решительным действиям.

Триана постучала в дверь его покоев, потом, не дожидаясь ответа, вошла и заперла за собой дверь.

Она не хотела, чтобы их кто-нибудь побеспокоил. Только не сегодня ночью. Все указывало на то, что Меро отнюдь не был неопытным юнцом. Кстати, где же он?

В гостиной Меро не было — но как раз это ее не удивило. Конечно же, он в спальне. Должно быть, его романтическая натура заставила юношу погасить свет и, возможно, наполнить воздух благовониями. Триана принюхалась, и ей показалось, что она чувствует слабый аромат цветов.

Триана скользнула к спальне и нетерпеливо приоткрыла дверь.

— Тень… — прошептала она и остановилась в изумлении.

Кровать все еще была застелена. В комнате никого не было.

«Что такое?..» Окончательно сбитая с толку Триана распахнула дверь и вошла в спальню.

Никого.

Ни единой живой души.

«Должно быть, он спрятался за дверью. Сейчас он выпрыгнет оттуда и обнимет меня…»

Но за дверью Меро тоже не оказалось. Его вообще не было в покоях.

Триана медленно повернулась. У нее просто в голове не укладывалось, как это кто-то мог договориться с ней о любовном свидании, а потом не явиться. И тут, обернувшись, она увидела листок бумаги, выглядывающий из-под подушки.

Триана схватила записку и развернула ее.

Там было аккуратно выведено одно-единственное слово: «Дилетантка».

И ничего больше.

Триане потребовалось всего одно мгновение, чтобы понять, что имел в виду Меро, — но когда наконец до нее дошло, что к чему, Триана была слишком потрясена, чтобы нормально соображать…

А потом стало слишком поздно.

Пока она стояла, оцепенев от потрясения, кто-то протянул магическую «руку» и вырвал из нее силу.

«Предки!..»

У Трианы подогнулись колени. Она пошатнулась и упала на кровать. Женщина пыталась позвать на помощь, но все, на что она была сейчас способна, это хватать воздух ртом, словно вытащенная на берег рыба.

Единственным слышимым «звуком» сейчас было заклинание, лишившее Триану силы: нестройная мешанина нот, напоминающая музыку безумного менестреля.

«Кто это?.. — подумала Триана, отчаянно пытаясь заставить свое тело повиноваться. — Как?..»

Но великолепное тело, верой и правдой служившее ей столько лет, теперь отказывалось работать. Триане едва-едва удалось шевельнуть руками, а ноги не двигались вовсе. Почувствовав, что ее покидают последние силы и что она вот-вот потеряет сознание, Триана попыталась дотянуться до колокольчика и позвать раба.

Но поле ее зрения сузилось, и перед глазами заплясали искры.

Триана уже чувствовала прикосновение шнура, она уже почти схватила его…

А потом донесся другой звук — мощный, ошеломляющий — словно грохот лавины, словно раскат грома…

«Заклинание перемещения?»

И с этой мыслью Триана провалилась в темноту.

«Страх…»

Голова у Шаны шла кругом, а желудок завязывало узлом. Девушка полностью потеряла ориентацию в пространстве. Она летит? Или падает?

«Страх.., раскат грома…»

Грохот, бесконечный рев, ошеломляющая какофония — отовсюду, со всех сторон…

Вокруг — ничего, ничего, кроме черноты.

«Головокружение.., тошнота.., оглушительный гром…»

Шану охватила паника; девушка забыла, куда.., зачем…

…И тут она шлепнулась прямо посреди лужайки в пещере Цитадели, крепко приложившись мягким местом. Прочим ее спутникам при приземлении явно повезло ничуть не больше. Когда ее голова перестала кружиться и Шана смогла оглядеться, девушка увидела, что друзья валяются рядом, плохо соображая, что творится вокруг.

Шана откашлялась, прочищая горло. Со стороны темной громады Цитадели послышались крики. В них звучало удивление, тревога, замешательство… Путешественники явно подняли на ноги всю Цитадель.

— Ну.., я и не говорила, что это заклинание срабатывает бесшумно, — слабым голосом произнесла Шана, глядя на высыпавших из Цитадели местных обитателей.

У Валина хватило ума быстро уничтожить заклинание, придававшее Тени вид чистокровного эльфа, и быстренько соорудить себе личину полукровки. Шана заметила, как их лица на мгновение превратились в размытые пятна, а потом приобрели другие черты. Вряд ли посреди переполоха, поднятого заклинанием перемещения, кто-то мог расслышать негромкую мелодию, порожденную магическими действиями Валина.

Шане же сейчас не хотелось и думать о каких бы то ни было заклинаниях. «Неудивительно, что прежние волшебники не слишком часто проделывали такие штуки». Шана понимала, что это будет намного труднее того простенького заклинания, при помощи которого она с другими учениками таскала у эльфийских лордов всякие полезные вещи, — но того, что обрушилось на нее в действительности, девушка все-таки не ожидала.

Первым к неожиданным гостям подбежал Зед. Он мчался так, словно ему припекало пятки. Увидев, кто именно валяется на траве, волшебник немного сбавил ход, потом остановился рядом с Шаной. На лице у него отражалась странная смесь удивления, опасения и веселья.