жилище, Заторский открыл окно в гостиной, и они, облокотясь на подоконник, продолжали беседовать.

Стояла теплая тихая ночь, полная луна заливала землю ярким задумчивым светом, под окнами расстилались душистые цветники, а далее темнела густая зелень сада.

Молодая чета говорила о прошлом и странных треволнениях в жизни, открывших им столько ошеломляющих тайн невидимого потустороннего мира, существование которого отрицают слепые люди.

— О, как я благодарю Бога, что Он наконец даровал покой моей душе — это бесценное благо, которому так мало придается значения среди вражды, зависти и всяких происков, раздирающих современное общество, — заметила Мэри.

— Да, счастье так близко, но люди не хотят его замечать, думая, что оно где-то далеко. Его всюду ищут и находят так редко, — со вздохом проговорил Вадим Викторович.

В эту минуту мирно похрапывающий на ковре в нескольких шагах от них Пратисуриа привстал и, ласково проворчав, положил лапы на подоконник.

Мэри погладила по голове чудное животное, несколько встревоженная его неожиданным пробуждением и опасаясь, не почуял ли он приближение какого-нибудь врага.

Вдруг она удивленно вскрикнула и указала рукой на тучу крошечных сероватых крылатых существ, летевших к окну.

Одно из них, больше и заметнее других, остановилось около Мэри, и та ощутила на щеке прикосновение точно шелковистого газа.

— Мой милый Кокото, ты прилетел поздравить нас? — радостно воскликнула она. — Боже, как я счастлива, что и мои прежние слуги теперь стоят на светлом пути совершенствования и, подобно мне, вырвались из мрачной бездны царства тьмы…

Примечания

1

Описываемое доказывается на примере одержимых, которые не могут подойти к причастию или священным предметам без болезненных криков, из-за того, что духи зла пронизывают их при этом своими отравленными флюидами.