– Мое желание обыскать твой ум, чтобы извлечь ответы, которые мне необходимы, было бы вполне оправданно, – вкрадчиво молвил он.

Я стиснула зубы, пытаясь разжечь в себе ту беспощадность, которую Грен столь неожиданно обратил себе на пользу, бросив вызов Высшему Искусству.

– Но тогда бы я отрекся от своего призвания и стал ничем не лучше аниатиммов, – продолжал Шелтий. – Чтобы спасти наш народ от их злоупотреблений, их и выгнали тогда во льды!

Я ничего не поняла, но с готовностью кивнула. Пока он говорит, он не сможет копаться в моей голове. Настало время попробовать добиться некоторого расположения.

– Я пришла сюда, чтобы предупредить людей гор об эльетиммах, – с чувством сказала я. – Мы видели их пагубные заклинания и…

– Ты пришла сюда ради собственной выгоды, – презрительно оборвал меня Шелтий. – Уж это я могу прочитать без усилий. Не претендуй на благородство цели.

Я почувствовала себя обиженной. Вытаскивание прибыльной руны для себя не мешает оказывать добрую услугу кому-то еще.

– Мы пришли вас предупредить, – упрямо повторила я, – и просить у вас совета, как вернуть истинную магию в низины, – добавила я, ловко меняя тему. – Мы надеялись на сотрудничество, хотели учиться у вас, чтобы объединить силы против общего врага.

– Но ты привела для этого мага, – с сожалением произнес старик Куллам. – Не может быть единения между теми, кто правит четырьмя царствами разума, и теми, кто подчиняет своей воле четыре царства материи.

Я отложила сие неясное заявление на потом и решила, что Сорграду и Грену придется самим о себе позаботиться. Все, чего я хотела сейчас, это уйти. Поэтому я присела перед Черновеким в реверансе с той грацией, какую позволяли мои изорванные в лохмотья юбки.

– Я прошу вас извинить меня, я бы хотела убраться подальше от битвы.

– Ты уйдешь, когда я тебе позволю, – спокойно ответил Шелтий.

Тот, кого звали Брин, самодовольно ухмыльнулся, и я допустила ошибку, взглянув на него.

– Что ты сделала с Эрескеном? – грозно спросил он. – Ты была возле комнаты, где он лежал мертвый. Не думай, будто я не помню тебя. Это так убивает ваша магия?

– С эльетиммским колдуном? Тем, кто проник в ваши горы, втерся к вам в доверие и воодушевил пол армии, чтобы атаковать низины? Его звали Эрескен? – Я не сводила глаз с Черновекого. – Никакая магия не убивала его, даю вам слово.

– Где Аритейн? – проговорил Брин хриплым от страха и гнева голосом.

– Ты не знаешь? – Удивление, обычно изображаемое мною в беличьих играх, никогда не было столь искренним. – Разве не ты был одним из помощников этого, как там его, Эрескена?

Черновекий вновь пригвоздил меня пристальным взглядом.

– Кто что делал среди аниатиммов, тебя не касается. Не касается и шарлатана Планира с его выводком алчных магов. Мы установим истину и накажем виновных. Никто не имеет власти над аниатиммами, кроме Шелтий.

– Никто не отбирает у вас власть. Нас заботят только эльетиммы. Глянь, что натворил всего один из них. – Я послала отчаянную просьбу Сэдрину, чтобы тот ублюдок был здесь один. – Эльетиммы – угроза всем: Хадрумалу, Тормалину, землям до Солуры и дальше. Чтобы их победить, мы все должны действовать сообща. А поскольку вы, похоже, единственные, кто сохранил истинную магию, то могли хотя бы помочь. – И если б я доставила эту помощь, то назвала бы свою собственную цену, заметил оптимистичный голос в потаенном уголке моего ума.

Черновекий посмотрел на меня с презрением, которое зажгло во мне пламя бунтарства. Это пламя дотла спалило мое напускное смирение – тонкое как бумага. Никакой колдун не имеет права насмехаться надо мной, тем более этот, неспособный держать в руках даже своих собственных людей. Все они, маги, высокомерные хамы.

Куллам что-то прошептал и нахмурился.

– Жители низин добрались до стен фесса, – печально сообщил он.

Так роду Тейва и надо, мстительно подумала я. Твердо глядя на меня, Черновекий скрестил руки.

– Мы удалим жителей низин с наших земель. Мы найдем тех, кто тайно сговорился с аниатиммами, и накажем, как сочтем нужным. Если аниатиммы вновь вздумают подкупить наших людей, мы будем готовы защитить себя.

В его голосе звучала такая уверенность, что я не стала бы принимать никакие ставки против него.

– Передай Планиру, что мы не хотим его магии в горах, мы не нуждаемся в ней и не потерпим ее. Мы не хотим ни тормалинского оружия, ни войска, ни какого бы то ни было иного вторжения с низин под предлогом оказания нам помощи. Мы рассчитываем на самих себя, как делали всегда.

Я вновь присела в реверансе.

– Очень хорошо. Я немедленно доставлю твое послание. Чем скорее Планир узнает, тем лучше, в конце концов.

С этими словами я оглянулась, чтобы увидеть брод. Снова повернувшись к Шелтиям, я вздрогнула, будто испуганный кролик. Все трое исчезли, развеялись словно дым, такой же серый, как их мантии.

– Спаси меня Дрианон от магии во всех ее видах, – зло пробормотала я.

Поскольку никто на мосту не проявлял ко мне интереса, я вскарабкалась ко входу в штольню. И правда, отверстие было забито камнями. Либо потолок обрушился, либо Узара нахитрил. Я нерешительно потыкала пальцем в скалу, но она была твердая, холодная и очень реальная на ощупь. Нет, это не иллюзия. Я подняла кайло и снова его опустила. В одиночку мне этот завал не расчистить. Если начну долбить, сюда сбегутся две горсти любопытных солдат, но сомневаюсь, что они предложат мне помощь, даже если я скажу, что с другой стороны лежит девушка без сознания, на которой нет ничего, кроме сорочки.

Тяжело вздыхая, я взвалила кайло на плечо и повернулась к реке. Как ни досадно, остается лишь надеяться, что Узара вытащит Грена и Сорграда из ловушки. А не вытащит – уговорю его своим кайлом. Я встала на колени и зачерпнула воды из реки. Теперь я уже не так беспокоилась, что меня убьют, раздавят или захватят в плен Шелтий – другие заботы предъявляли свои права. Я замерзла, устала, проголодалась, а моих царапин и синяков хватит аптекарю на несколько дней работы. Я вновь почесала голову. При моем нынешнем везении я, вероятно, подцепила вшей.

Наконец я нашла остатки столба, отмечавшего брод. Вода в реке настолько спала, что перейти ее не составило труда, но юбки все равно намокли и липли к ногам, а сапоги протекли. Я ломала ногти мокрыми шнурками, когда мир вокруг безумно закружился в ливне алмазных и лазурных искр.

– Все хорошо, все хорошо, – раздался в моих ушах голос Сорграда, и он был, возможно, единственным, кому бы я поверила.

Я крепко зажмурилась от головокружительного зрелища и стиснула зубы, молясь, чтобы меня не стошнило, пока ощущение, будто я попала в смерч, не прошло.

– Вот и ты, в полной безопасности, вместе со всеми нами, – весело молвил Узара.

Обхватив себя руками, я сосчитала до пяти, прежде чем робко открыть глаза. Вокруг меня лежала темная ложбина, в которой мы оставили мага и людей Беры. Говорить о безопасности было, на мой взгляд, преждевременно, но Грен и Сорград находились здесь.