Ускорение было незначительным, зато пиротехнический эффект вызвал благоговейный ужас — и для большинства на борту оказался совершенно неожиданным. До сих пор языки пламени, вырывающиеся из главных двигателей, были практически невидимы, так как они образовывались полностью из высокоионизированного кислорода и водорода. Даже когда — на расстоянии сотен километров от корабля — газы охлаждались настолько, что вступали в химическую реакцию, ничего не было заметно, так как реакция не излучала света видимой, части спектра.

Но теперь «Юниверс» поднимался от кометы Галлея на столбе раскаленного сияния, кажущегося почти сплошным и настолько ярким, что на него было трудно смотреть невооруженным глазом. Там, где раскаленное пламя ударяло по ядру кометы, скалистый грунт разлетался вверх и в стороны; навсегда покидая вечную странницу, «Юниверс» оставлял свою космическую подпись на ее ядре.

Большинство пассажиров, привыкших подниматься в небо без всяких видимых следов поддержки, реагировали с понятным испугом. Флойд ждал, когда последует неминуемое разъяснение; ему доставляло удовольствие уличать Уиллиса в какой — нибудь научной ошибке, однако это случалось очень редко. И даже когда Уиллис ошибался, он тут же находил вполне разумное объяснение своей ошибке.

— Углерод, — произнес он. — Раскаленный углерод — как в пламени свечи, лишь температура здесь немного выше.

— Немного, — пробормотал Флойд.

— Ведь мы больше не жжем — извините меня за это слово, — Флойд пожал плечами, — чистую воду. Несмотря на тщательную фильтрацию, в ней осталось много коллоидного углерода, не считая соединений, удалить которые можно лишь с помощью дистилляции.

— Несомненно, это производит потрясающее впечатление, — заметил Гринберг, — но я немного обеспокоен. Вся эта радиация — не окажет ли она влияние на двигатели и не вызовет ли перегрев корабля?

Это был действительно интересный вопрос, и на лицах слушателей отразилась тревога. Флойд ждал ответа Уиллиса, но хитрец предпочел уклониться и перебросил мяч Флойду:

— На это лучше всего ответит доктор Флойд — в конце концов, это его идея.

— Не моя, а Джолсона. Но вопрос все равно любопытный. Опасность нам не угрожает — когда тяга достигнет предела, весь этот фейерверк останется в тысяче километров позади. Так что беспокоиться не о чем.

В этот момент корабль повис в двух километрах от ядра кометы Галлея; если бы не ослепительное сияние выбрасываемых газов, они увидели бы под собой всю освещенную Солнцем сторону крошечного мира. На этой высоте — или расстоянии — струя Старого служаки несколько расширялась. Гейзер походил — внезапно подумал Флойд — на один из гигантских фонтанов, украшающих Женевское озеро. Прошло уже пятьдесят лет, как он видел их в последний раз. Интересно, продолжают ли они действовать? Капитан Смит легко коснулся рычагов управления, медленно вращая корабль, затем проверил тангаж и рысканье. По — видимому, все в порядке.

— Старт — через десять минут, — объявил он. — Первые пятьдесят часов ускорение силы тяжести — одна десятая g; затем две десятых до Разворота — через сто пятьдесят часов после старта. — Он замолчал, давая возможность слушателям проникнуться значением сказанного; еще ни один космический корабль не пытался поддерживать такое значительное постоянное ускорение в течение столь длительного времени. Если «Юниверс» не сумеет должным образом провести операцию торможения, он войдет в историю как первый пилотируемый межзвездный корабль. А пока он поворачивался в горизонтальном положении — если можно применить это слово в состоянии почти полной невесомости, — и сейчас его нос был направлен точно на белую колонну тумана и ледяных кристаллов, которая продолжала извергаться из ядра. кометы. «Юниверс» двинулся по направлению к этому белому столбу…

— Что он делает? — обеспокоенно спросил Михайлович.

Ожидая этот вопрос, капитан заговорил снова. Казалось у него восстановилось хорошее настроение, и в его голосе звучало нескрываемое удовольствие.

— Нам осталось еще одно дело до отлета. Не беспокойтесь — я совершенно точно знаю, что делаю. И старший помощник согласен со мной — верно?

— Так точно, сэр, хотя мне показалось сначала, что вы шутите.

— Что происходит на мостике? — произнес Уиллис. Впервые он испытывал замешательство.

А теперь корабль начал медленно поворачиваться вокруг своей оси, продолжая двигаться вперед со скоростью пешехода. С этого расстояния — теперь уже меньше ста метров — гейзер еще больше напоминал Флойду такие далекие теперь Женевские фонтаны.

НЕУЖЕЛИ ОН ХОЧЕТ ПРОЛЕТЕТЬ ЧЕРЕЗ… Совершенно верно. Едва заметная вибрация охватила корпус корабля, когда «Юниверс» погрузился в поднимающуюся вверх колонну пены. Он все еще поворачивался вокруг оси, как бы ввинчиваясь в гигантский гейзер. Иллюминаторы и экраны видеомониторов подернулись молочной пеленой. На все потребовалось не более десяти секунд; затем корабль оказался на другой стороне. С мостика донесся взрыв аплодисментов, но пассажиры — даже включая и самого Флойда — продолжали недоумевать.

— Теперь мы готовы к полету, — заявил капитан голосом, полным удовлетворения. — У нас снова чистый, аккуратный корабль.

На протяжении следующего получаса более десяти тысяч астрономов — любителей на Земле и Луне сообщили, что комета стала вдвое ярче. Сеть Наблюдения за кометами вышла из строя из-за перегрузки, и астрономы — профессионалы были вне себя от гнева. Но зрители пришли в восторг, а через несколько дней, за несколько часов до рассвета, «Юниверс» выкинул еще более красивый фокус. Увеличивая скорость более чем на десять тысяч километров в час в течение каждого часа, корабль находился теперь глубоко внутри орбиты Венеры. Он подлетит еще ближе к Солнцу, прежде чем начнет проходить через свой перигелий, с гораздо большей скоростью, чем любое естественное небесное тело, — и затем устремится к Люциферу. Пролетая между Землей и Солнцем, корабль развернул за собой тысячекилометровый хвост раскаленного углерода, видимый невооруженным глазом как звезда четвертой величины, заметно передвинувшись — по сравнению с созвездиями, расположенными позади, — на фоне утреннего неба в течение одного часа. В самом начале своей спасательной экспедиции больше людей одновременно увидит «Юниверс», чем любой другой предмет, изготовленный человеческими руками за всю историю мира.

Неожиданное сообщение, что «Юниверс» уже в пути и может прилететь гораздо раньше, чем предполагалось, настолько улучшило моральное состояние команды и пассажиров «Гэлакси», что их охватило чувство эйфории. Тот факт, что они продолжали беспомощно дрейфовать среди незнакомого океана, окруженные неизвестными чудовищами, внезапно начал казаться не таким уж важным.

Изменилось отношение и к самим чудовищам, хотя они и появлялись иногда, вызывая интерес среди наблюдателей. Изредка выныривали гигантские «акулы», хотя ни разу не приближались к кораблю, даже когда за борт летели отбросы. Это было удивительно; все указывало на то, что огромные животные — в отличие от их земных собратьев — каким — то образом поддерживают между собой связь. Возможно, они ближе к дельфинам, чем к акулам.