«Черная Мать, я была так слепа…»

Кровь кружилась и плескалась. Солдат затягивало вниз вместе с потоком. Несмотря на его высокомерие, Мия сомневалась, что Адонай пошел против Церкви; его наверняка принудили. Тем не менее ей нужно было узнать, что там происходит. Месть могла подождать.

Девушка невольно восхитилась иронией судьбы. Если бы она стала чудовищем, как и планировала Церковь, если бы убила того безымянного мальчика и была принята к посвящению, то ничего бы не узнала о замысле Эшлин и Осрика. Она бы сидела сейчас на пире и лакомилась отравой наряду со всеми аколитами и Духовенством.

Вместо этого она была единственной, кто мог их спасти.

Мия прокралась вдоль стены в комнату, скользнула в бассейн, вошла по пояс в тошнотворную теплоту. Она понятия не имела, могли ли два человека одновременно пройти через Тропу. Но зато знала, что в этом бассейне были капли крови Адоная, и вещатель сможет почувствовать ее вместе с солдатом, который нырнул в бассейн рядом с ней.

Узнает ли вещатель в ней друга? Сможет ли он вообще…

Кровь забурлила. Пол ушел из-под ног. Мию начало затягивать вниз вместе с потоком, кружить, вертеть. Рот наполнился алым. Ей казалось, что кровавая жижа никогда не отпустит ее. Но затем она поплыла к свету. Грудь горела. Сердце колотилось. Пока наконец…

Мия ощутила каменный пол под ногами. Медленно оттолкнулась и вынырнула на поверхность. Кровь заливала глаза. Рядом с ней из потока вынырнул солдат люминатов, отплевываясь и откашливаясь. Приятели вытащили его из бассейна и поставили на ноги. Мужчины в комнате были с ног до головы окрашены алым, на каждом лице застыл тихий ужас. Пропитанная кровью комната Адоная могла лишь подтверждать каждую жуткую сказку, которую они когда-либо слышали о прихожанах Наи. Было легко понять, почему они считали Церковь безбожием и ересью. Легко понять, как Скаева с Дуомо могли выдать их за врагов.

«Будь я на их месте, то тоже бы так о нас думала».

Мия моргнула, вытерла кровь с глаз.

«…О нас».

Ее по-прежнему окутывали тени, и она не торопилась выныривать из крови полностью, подняв только голову, чтобы дышать. Как всегда, Адонай сидел у бассейна. Рядом с ним стояли с десяток промокших в крови люминатов, держа в руках дубинки из железного дерева. Пульс Мии участился, когда она ощутила знакомую тень за спиной вещателя.

«Осрик…»

Юноша сидел на полу с длинным зубчатым клинком в руке. У его ног Мия увидела еще одну фигуру без традиционной черной мантии. Изувеченную и жалкую, с треснутой разлагающейся кожей, связанную, как свинья на убой. Ее руки были обвязаны веревкой, все пальцы – сломаны, розовые глаза – закрыты. Но по равномерному движению вздымающейся груди ее тени Мия поняла, что ткачиха не мертва – и именно угроза в виде клинка Осрика у горла Мариэль заставляла Адоная идти на это безумие.

«Вещатель на нашей стороне. Ну, хоть какая-то хорошая новость…»

Мысли девушки закружились от постепенно разгадывающейся головоломки.

Хоть ее и охватывало чувство вины, она понимала, что бежать наверх нет смысла – что бы ни происходило в Небесном алтаре, там уже ничего не исправить. Радовало хотя бы то, что Эш с Осриком использовали только «синкопу»; никто не умрет сразу. Люминаты определенно нуждались в пленниках. Чтобы пытать. Допрашивать. Публично распинать. Все это ждало иерархию Красной Церкви в будущем. Но в данный момент лорд Кассий и Духовенство были далеки от смерти. А значит, возможно, и Трик…

Мия посмотрела на Адоная, поющего над бурлящим бассейном. И поняла, что может убить его. Просто перерезать ему глотку, отрезать войска, которые уже в горе, и запечатать остальных снаружи. Но это лишит Красную Церковь самого ценного актива из ее арсенала. Без Кровавой Тропы она будет уничтожена, ее часовни будут изолированы.

Тем не менее не все ли ей равно?

Разве спасение Трика и Наив не стоит этой потери?

Мия потянулась к рукаву и достала стилет из могильной кости. Увидела, как Адонай напрягся, глянул в ее сторону.

«Он знает, что я здесь».

Продолжая петь свою песню, пропуская все больше и больше отплевывающихся, испуганных люминатов, Адонай вновь направил свой взгляд на бассейн. Но Мия могла поклясться, что видела, как он покачал головой. И легким жестом руки, в котором она узнала безъязыкий, вещатель дал ясно понять свою точку зрения.

«Не пытайся», – показал он.

Значит, решено. Ей не удастся совершить убийство украдкой, и если Адонай намерен с ней бороться, то может выдать ее в ту же секунду, как она сделает к нему шаг. Как всегда, вещатель ценил свою шкуру превыше всего в этих стенах.

«Ну и ладно. Ничего не поделаешь».

Мия пряталась в бассейне, наблюдая за тем, как еще дюжина легионеров проходит по Тропе. Когда вся группа из сотни человек была собрана, центурион Альберий приказал им распределиться по этажу. Лестницам, коридорам, дверным проемам. Солдаты принялись исполнять приказ, а центурион повернулся к одному из самых юных рекрутов.

– Доложи судье, что все прошло успешно.

Под засыхающей багряной коркой на лице юноши Мия разглядела, как тот побледнел при мысли, что придется снова нырять в этот ужасный бассейн. Но он побрел обратно в кровь и исчез в потоке. Мия до последнего наблюдала за его уходом, а затем вновь взглянула на Адоная. Это ее последний шанс перекрыть плацдарм. Если вещатель умрет до того, как явится первый центурий…

Кровь забурлила вокруг нее, пятки начало засасывать. Мия попятилась, схватилась за край бассейна, пятная мрамор алым. Адонай снова едва заметно покачал головой, руки запели в воздухе.

Даже не думай.

Мия заскрежетала зубами. Наблюдала, как по Тропе проходит первый центурий. Мужчина за мужчиной, минута за минутой. Прибывшие ранее солдаты помогали им выбраться из бассейна. И, наконец, выплывающего из крови, Мия увидела человека, которого мечтала убить шесть долгих лет. Отмахнувшись от легионеров, которые попытались ему помочь, он вышел из бассейна, и потоки крови струились с него на пол. Багровая жидкость липла к бороде и каскадом текла по спине. Его плечи были столь же широкими, как сама гора.

Судья легионов люминатов возвышался над вещателем Адонаем и кривил губы от отвращения.

– Безбожие, – прорычал он. – Безбожие и ересь.

Адонай ничего не ответил, мужественно встречая взгляд судьи. Красивые губы расплылись в слабой улыбке. Рем вытер кровь с лица и повернулся к своему заместителю, пока помощник цеплял на него прекрасные доспехи из могильной кости.

– Центурион, докладывай.

– Этаж наш, судья. Первый и второй центурий прибыли на место.

– Превосходно. – Он кивнул на Адоная. – Крепко свяжите этого ублюдка.

Солдаты промаршировали вперед с промокшей от крови веревкой в руках. Затем толкнули Адоная на пол и связали его руки и ноги за спиной так, что он стал похож на теленка, отправляющегося на заклание. Одну тряпку ему засунули в рот, другой завязали глаза. Один солдат для верности прицелился в него ботинком, но Рем остановил его поднятой рукой.