Датамес внимательнее присмотрелся к сундучку. Он был оббит провощенной тканью, в которой кровь обоих умерших собралась и образовала лужи. Было там и что-то еще. Сначала он не заметил, потому что оно было полностью погружено в лужу крови.

Кончиками пальцев он вынул вещь. Она была скользкой, поймать ее было трудно. Дощечка из необожженной глины, вполовину меньше ладони.

Наконец она легла перед ним на стол. Значки, глубоко вдавленные в мягкую глину, налились кровью. Во внутренней трети в глине было вытиснено изображение крылатой Ишты. Она стояла, раскинув руки в стороны и держа в каждой из них по пучку молний. На земле вокруг нее лежали обезглавленные враги. Немного нечетко, в левом углу, была сложена пирамида из круглых камней. Или это были головы?

Он тщательно прочел послание, залитое кровью.

На землю, откуда нет возврата, отправлю я тебя,

чтобы пищей тебе служили пыль земная и камни

и ты сидел во тьме, куда не

проникает свет

и где никогда твой слух не порадует

песня птицы.

Я сама проведу тебя через семь врат

к земле, откуда нет возврата.

Датамес обхватил себя руками. Внезапно ему стало холодно. Он направился к своему ложу и взял одеяло, чтобы набросить его себе на плечи. Неужели эту дощечку сделала действительно Ишта? Неужели он привлек к себе внимание девантаров? Если она хочет получить его голову, чем закончится битва, уже не имеет значения. Она придет и заберет ее… И поймет, кто он на самом деле!

Его постоянно предупреждали другие наставники Голубого чертога, что он слишком сильно искушает судьбу. Он уже здесь не в безопасности. Даже если эти строки написал кто-то из приспешников Муватты.

Он вернулся к столу и поглядел на кровавое послание. Если он убежит, убийца Аширы останется безнаказанным. И никто не станет искать ее тело, чтобы положить его в достойную могилу. Для детей человеческих это очень важно. Они давали своим умершим еду в ту страну, где из еды только пыль и камни, иногда с ними в гробницу отправлялись клетки с птицами, самые важные слуги и возлюбленные, чтобы их господин мог повелевать ими и в стране, откуда нет возврата.

— Я позабочусь о том, чтобы твой убийца тоже отправился в землю, где нет света и птичьих голосов, Ашира, — с горечью произнес он. Затем взял ее голову, положил ее обратно в сундук и закрыл замок.

Нет, он не станет убегать. Столько лет живет он уже при дворе Аарона, он видел, как изменился бессмертный. Весь мир может преобразиться, если он победит тирана Муватту. Датамес не обманывался, считая, что от него зависит поражение или победа. Но если он сейчас сбежит, шансов у Аарона будет меньше. И чтобы предотвратить это, он должен попросить у правителя то, что тот предоставит ему лишь с большой неохотой. Причем сразу дважды.

Эльф поднялся и потянулся к своей бесшовной юбке.

— Датамес? Подниматься из мягкой кроватка. Ждать мы тебя, — послышалось у шатра.

Датамес невольно улыбнулся. Значит, ради этих вот людей он останется, вместо того чтобы вернуться в Альвенмарк. Должно быть, он сходит с ума!

Нандалее проснулась от того, что почувствовала, что за ней наблюдают. Все ее органы чувств тут же пробудились. «Главное, не открывать сразу глаза», — напомнила она себе. Кто бы там ни был, он не должен знать, что она уже проснулась. Куда подевался Гонвалон? Она не чувствовала его рядом с собой. Где ее меч?

Знакомый запах. Медвежий жир? Тролли рядом?

— Нандалее? Идем, нам пора идти.

— Куллайн? — Она села. Неподалеку стоял, прислоненный к сталактиту, меч Гонвалона. Больше ничего в флуоресцентном свете пещеры она разглядеть не смогла. Даже Куллайна. Он стоял где-то в тени. Почему?

«Я обнажена». Нандалее невольно усмехнулась. Поразительно, как стеснителен этот мауравани. Она натянула на себя длинную кожаную рубашку.

— Что ты здесь делаешь? Где Гонвалон?

— Гонвалон прислал меня. Он опасается по поводу троллей.

Эльфийка взяла меч, застегнула перевязь на бедрах.

— Почему он не скажет мне этого сам? — Теперь она увидела Куллайна. Он стоял возле выхода из низенького грота.

— Он… пробивается с боем, обеспечивая нам отступление.

— Тролли нашли вас с Тилвитом?

— Не задавай столько вопросов! — накинулся он на нее. — Просто пойдем со мной. Потом будет время поговорить, — он повернулся и исчез в темноте туннеля.

Нандалее удивленно смотрела ему вслед. Таким она Куллайна еще не видела. Может быть, они поссорились с Гонвалоном?

Она молча последовала за ним. Внутри горы было поразительно тихо, словно все тролли сбежали. После того как ночью дрался Гонвалон, это и неудивительно. Она никогда не видела, чтобы он так фехтовал! При мысли о нем внутри разлилось теплое приятное чувство. И никогда прежде он не любил ее так страстно.

Она следовала в темноте за звуком шагов Куллайна, пока не оказалась в туннеле, ведущем к замерзшему водопаду. Там их ждали Гонвалон и Тилвит. Ее возлюбленный выглядел ужасно. Его одежда была порвана и измазана кровью. Щеки ввалились, лицо изможденное.

Она протиснулась мимо Куллайна и заключила Гонвалона в объятия.

— Со мной все в порядке, — бесцветным голосом произнес он.

Она слегка отодвинулась от него и скептично оглядела с ног до головы. Он был ранен, но сейчас, не считая порванной и испачканной одежды, следов ран не было видно.

— Я подлечил его, насколько сумел, — пояснил стоявший у нее за спиной Куллайн.

Нандалее обернулась к охотнику. «Насколько сумел» — таких преуменьшений нужно еще поискать. Должно быть, пока она спала, Гонвалон был серьезно ранен.

— Это не… — начал Тилвит.

— Нам не стоит больше тратить время, давайте скорее уходить отсюда, — перебил его Куллайн. — Спускаемся к паруснику. Вечнозимний червь проснется, когда подует северный ветер. Идемте!

Нандалее озадаченно поглядела на него.

— О чем ты говоришь?

— Гонвалон убивал его дважды, — Куллайн бросил затравленный взгляд на Тилвита. — Но окончательно прикончить его нельзя. Он возвращается к жизни, когда северный ветер дует на его труп.

В воздухе висело напряжение. Что-то невысказанное. Нандалее ощущала это совершенно отчетливо. Эти трое о чем-то умалчивают. О чем-то, что не имеет отношения к чудовищу.

— Поспешим, — начал торопить их уже Гонвалон.

Куда подевалось волшебство прошлой ночи? Ни поцелуя. Ни даже нежного взгляда. Она пошла за ним, попыталась прикоснуться. Но он отодвинулся.