7

Среди уважаемых евреев, созванных со всей Иудеи, нашелся, однако, один иудей, постигший все премудрости Талмуда, кто воспринял продемонстрированный Иродом в театре столб, на который были надеты золотые доспехи, как изощренную форму издевательства царя над народом и его верностью заветам отцов. Он стал ездить по стране, посещал синагоги и всюду рассказывал, что Ирод, построив в Иерусалиме огромный театр, полностью изобличил себя как гнусный язычник, не постеснявшийся выставить облаченные в золотые доспехи фаллосы, на которые, собственно, и опирается его скабрезный театр [294].

Для иудеев, считавших, что обрезание крайней плоти является знаком вечного союза между Богом и человеком, поведение Ирода стало не просто издевательством над избранным народом, но вызовом Самому Господу Богу, за что он по закону заслуживал лишь одного – смерти. Зилоты стали открыто говорить о том, что Ирод, поставленный римлянами царем над Иудеей, является злейшим врагом народа, вознамерившимся извести его под корень. Нашлись десять заговорщиков, и среди них даже один слепой, которые поклялись скорее умереть, чем позволить Ироду осуществить свой подлый замысел.

Заговорщики решили собраться в Иерусалиме на Праздник труб [295], к которому была приурочена премьера спектакля по пьесе Аристофана «Плутос» [296]. Было известно, что на спектакле будут присутствовать Ирод и объявленный врагом номер два народа Иудеи сириец Николай Дамасский. Заговорщики договорились проникнуть в театр с кинжалами, спрятанными в складках одежды, внезапно напасть на Ирода и его сирийского друга и заколоть обоих. Если же им почему-либо не удастся осуществить свой замысел, то они, прежде чем погибнуть, перережут множество приверженцев Ирода, заставив его образумиться и подумать над тем, насколько далеко зашло его глумление над народом.

К счастью для Ирода, один из его шпионов, внедрившийся в ряды заговорщиков, заблаговременно известил Ирода о готовящемся на его жизнь покушении. Шпиона удивило, что сообщение его не только не насторожило, а, скорее, позабавило царя.

– Посмотрим, насколько проворными окажутся Клеопатровы галлы [297], которых ты привез мне в подарок от Цезаря, – сказал он Николаю Дамасскому.

Тот, вопреки ожиданию Ирода, не порадовался вместе с ним возможности испытать свою судьбу, а страшно испугался.

– Ты должен отменить спектакль! – потребовал он.

– Зачем? – удивился Ирод. – В Иудею съехалось множество гостей, которым не терпится поглядеть «Плутоса», и я не вправе обмануть их намерение вволю посмеяться над людьми, которым сколько ни дай золота, а им все мало.

– Не думаю, что твоя и моя кровь, которая зальет орхестру, может послужить достаточным поводом для веселья, – заметил Николай Дамасский. – Ты, конечно, волен поступать так, как считаешь нужным, но что касается меня, то я останусь дома.