Ассамблея в Кьерзи завершилась без рукоплесканий, без пожеланий долгих лет жизни императору. Турнир устраивать тоже не стали. Карл не желал, чтобы покалечились рыцари, которые вместе с ним отправятся в Италию. Больше всего бросалось в глаза отсутствие маркграфа Берната из Готии, недовольного королем за его суровую церковную политику. Такое вздорное поведение беспокоило всех участников альянса. Ассамблея также запомнилась яростными спорами знати с апостольским викарием Ансегизом, который упорно продолжал требовать войск для защиты папы Иоанна. Карл жалел, что удалил от себя Гинкмара из Реймса.

Монарх заранее решил вместе с Ришильдой, что оставит Францию и отправится на защиту итальянских берегов от сарацинского бича. Галлия оставалась открытой для его немецких племянников и для норманнов, которые получат пять тысяч либр серебра за то, что не сойдут со своих драккаров. Это была огромная сумма, и, чтобы ее собрать, снова придется ощипать вассалов, сервов и свободных крестьян. К тому же Карл будет вынужден оставить регентом своего сына Людовика Заику, которому он не доверял после его давнишнего предательства.

Положение было безрадостное. На ассамблее Карл заставил своих вассалов одного за другим поклясться, что они будут оберегать имущество Церкви и владения императора. А еще он взял с них клятву хранить верность короне и уважать владетельные права как его детей, так и его супруги, – в случае смерти императора эти обязательства развеются как дым.

Самым длительным и жарким оказался спор, вызванный предложением Бозонидов и других династий: установить наследственное право владения в вассальных территориях. Несмотря на сладкие речи Ришильды, государь согласился только на один шаг: в случае смерти назначенного правителя управление территорией переходит к совету, в состав которого войдут и родственники покойного. Титул сможет перейти к сыну, если он отправится вместе с королем в Италию. Свободно распоряжаться титулом смогут лишь те верные вассалы, которые после кончины Карла удалятся от мира и проведут остаток своих дней в молитвах за упокой его души.

Карл в подробностях расписал, каким образом королевство будет управляться в его отсутствие, как оберегать от норманнов леса и заставы. Он как одержимый регламентировал самые незначительные вопросы: например, обязал составлять список животных, которых добудет на охоте его сын Людовик.

Предчувствие смерти пожирало Карла. Уныние его не осталось незамеченным, и под конец ассамблея стала напоминать похороны. Двадцатого июня двор направился в Компьень: там был назначен сбор немногочисленных свободных войск, оттуда начнется поход на юг.

Первого августа король намеревался перейти реку Сону, отделяющую его от Альп. Последние новости подействовали на короля угнетающе. Чтобы набрать средства для выплаты норманнам, у крестьян реквизировали скот, урожаи были полностью заложены. Монастыри лишились чаш и украшений – серебро переплавляли в слитки и отдавали северным грабителям. Сотни вассалов разорялись вместе со своими людьми. Франция проклинала своего короля.

Альянс Бозонидов подогревал недовольство, а барды распевали ядовитые песни, которые на сей раз совершенно не веселили Карла.

На реке Соне построили плоты для переправы войска в несколько тысяч солдат. Государь вызвал своих капитанов и советников в королевский шатер. Он прилюдно и торжественно попрощался со своим шурином Бозоном Вьеннским и с Бернатом Плантапилосой. Берната из Готии по-прежнему не было при армии. Карл раскаивался, что возложил на себя императорскую диадему. Она принесла ему только головную боль, к тому же его итальянские подданные вовсе не горели желанием защищать Святой Престол. Советники Карла не собирались покидать пределы Франции – даже Бозон, который являлся вице-королем Италии и оставил в Риме свою жену Эрменгарду Лотарингскую. Такое поведение возбудило подозрения в монархе, уставшем от беспрестанных измен и заговоров, однако советники пообещали в случае необходимости привести в Италию своих людей. А пока императору предстояло исполнять свой священный обет в одиночку.

Ришильда притворялась, что занята рукоделием, прислушиваясь к прощальным королевским речам, которые звучали как завещание. На груди у нее висел маленький стеклянный пузырек, полученный от Ротель. Когда королева стряхнет несколько капель в вино с лечебными травами, которое подносил Карлу еврейский доктор Седекия, у больного начнется жар. Бозон и Ришильда переглянулись: пути назад не было.

Карл подозвал к себе одного из рыцарей его scola.

– Отправь голубку в Барселону. Мне нужен Изембард Второй из Тенеса.

– Мой господин, он занят важной работой на испанской границе.

– Он missus dominicus, а теперь он нужен мне здесь! Посмотри на наше войско – это всего лишь горстка! Нам необходимы хорошие капитаны, чтобы использовать все силы, до последнего солдата!

Бозон взглядом спросил совета у Ришильды, но та отвела глаза. Определенно, приказ о вызове Изембарда королю подсказала сама королева, но Бозон только ехидно усмехнулся. Капитан не погиб, как было запланировано. Теперь, когда Изембард в Испанской марке собрал вокруг себя войско, он может превратиться в проблему. Ему лучше находиться в Италии при короле, и тогда Бозон прикажет Бернату из Готии забрать себе эту пограничную армию. После этого союзники смогут контролировать весь юг королевства, не опасаясь угрозы с той стороны, а потом они покончат с Гифре и Миро, верными вассалами короля.

– Я согласен, мой господин, – с чувством произнес Бозон. – Самые лучшие должны быть с вами.

А вот у рыцаря из scola имелось собственное мнение.

– Мой господин, быть может, вам следует отложить поход в Италию, пока не уляжется недовольство ваших подданных в Галлии. Всякое может случиться…

Разгневанная Ришильда не дала ему договорить:

– Сам папа просит нас о помощи, дубина! – Женщина тотчас завладела вниманием Карла. – Разве вы не помните его последнее письмо? Рим защищают только десять византийских кораблей, пришедших с дипломатической миссией. Супруг мой, мы должны идти, чтобы история восхвалила нас за жертвенный порыв, а там будь что будет. Даже если все останутся позади, я пойду с вами, и за эту верность вы потребуете у папы, чтобы он объявил меня императрицей.

Карл взирал на жену с гордостью. Его королева готова делить с ним все неудобства и опасности путешествия. Ришильда по закону была хранительницей символов власти, iura regalia: скипетра, короны и меча Карла Великого, она везла их с собой в крепком сундуке, а ключ прятала в своих одеждах. Ришильда обняла короля – этот материнский жест всегда его успокаивал.

– Да будет так, ваше величество, – согласился рыцарь против своего желания. – Я составлю письмо и отправлю его в Барселону.

Ришильда посмотрела на Карла с нежностью:

– С капитаном Изембардом из Тенеса я буду чувствовать себя гораздо увереннее.

– Тяни! – крикнул Изембард.